Медная радуга
Шрифт:
– Может быть, - ответил я.
– Так же может быть, что кто-то был у него и не позволил ему открыть. И ещё могло быть, что в два часа он вообще ещё не был мертв.
Они не выглядели ни испуганными, ни виноватыми, они просто уставились на меня, не говоря ни слова.
Я попробовал прощупать почву:
– Знает ли кто-нибудь из вас некоего Пола Барона?
– Нет. . . Конечно, нет!
– ответили они разом. Их незнание казалось подлинным. Я оставил эту тему.
– Где бы я мог поговорить с Уолтером? Сейчас.
– Он ушел С Дидрой.
– Не думайте, что мы не хотели вам помочь, мистер Форчун, или что мы что-то скрываем. Нам просто нечем вам помочь. В настоящее время я занимаюсь исключительно тем, что залечиваю нанесенные раны.
– Мы все с удовольствием лечим раны, - только и сказал я.
– Благодарю за то, что вы меня приняли.
Никто из остальных, пивших свой ритуальный кофе, не бросил на меня ни единого взгляда, даже сейчас, когда я уходил. Я был чужим существом, каким-то другим видом. Они укрылись в своей крепости. Снаружи жили только странные экземпляры, которые не представляли для них никакого интереса.
Дворецкий проводил меня. Час почти прошел, я стоял на жгучем морозе в сумерках и ждал такси. Я думал о Поле Бароне и о мире, в котором живут Редфорды и который так отличен от нашего, когда услышал легкие шаги по снегу.
Я заметил узкую тень за деревьями у угла дома. Тень шепнула мне:
– Вы детектив?
– Да.
– Быстрее идите за мной, - сказала тень.
Девушка повернулась и побежала за дом. Я последовал за ней. . 7.
Тропа вела к двум маленьким бунгало за главным домом. Освещено было лишь одно. Высокая девушка вела меня именно туда.
На ней были сапоги, свободное вязанное платье и ничего больше от жгучего мороза, кроме большой красно-белой полосатой шали. Поэтому она шагала, как те одержимые, которые возглавляли когда-то крестовые походы.
Гостиная маленького бунгало была светлой и со вкусом обставленной. Она отвела меня в маленькую комнату, не дав даже бросить взгляд на дорогую мебель. В этой маленькой комнате стояла узкая кровать, стулья с твердыми спинками, два убогих комодика, такой же жалкий обеденный стол и старый письменный стол, заваленный бумагами и газетами. Монашеская келья.
– Садитесь, - сказала моя дама.
Я сел. Она заняла место за письменным столом. Теперь я смог её как следует разглядеть. Высокорослая, неуклюжая девушка лет двадцати пяти, с длинным серьезным лицом.
– Я Моргана. Вы интересуетесь смертью дяди Джонатана, не так ли?
– Полагаю, да.
– Вы действительно думаете, что его убил кто-нибудь из наших?
– В настоящий момент я ещё ничего не думаю. А вы?
– Я думаю, что на совсем чужого похоже мало. Мой дядя был сильным, опытным мужчиной. Меня удивило, что он так легко дал убить себя типу, который хотел выжать из него деньги. Наверняка он в такой ситуации был настороже.
Я тоже думал уже об этом.
– У вас есть подозрения?
Она положила ногу на ногу. Смелое, мужское движение. Она покачивала ногой в
– Нет, ничего определенного. Любой Редфорд или Эймс способен на убийство, только я не вижу мотивов. Логично было бы приписать все моему брату Уолтеру, но Уолтер не мог этого сделать.
– Почему нет? И почему логично?
– Он по своей сути слишком мягок, чтобы кому-нибудь причинить зло, хотя и ненавидел Джонатана. Джонатан пытался сделать из него бизнесмена, мать, со своей стороны, пыталась сделать из него холодного аристократа. И так как оба не добились успеха, то решили, что он ни на что не способен. Но дело не в нем. По мере роста внутреннего напряжения нога её раскачивалась все быстрее.
– Когда мы оба ещё были маленькими, то поклялись исправить всю несправедливость нашей семьи. Делать только добро. Но мать и Джонатан разрушили в Уолтере это намерение. Хотя они и не смогли сделать из него то, что хотели, зато он стал таким, каков он есть сейчас.
– А каков он?
– Отравленный, испорченный и вызывающий жалость. Она покосилась на меня.
– Но он все ещё мягкий маленький мальчик, это я знаю точно. Он никогда не смог бы никого убить.
– Да у него же все равно алиби. Если, конечно, в понедельник он действительно был здесь.
– Он был здесь. Я с ним разговаривала.
– Ее нога раскачивалась в прежнем темпе.
– Но они нет.
– Кто они?
– Ледышка Дидра. Вы должны знать, что она теперь получает все.
– Что, Джонатан был против нее?
– Отнюдь нет. Напротив, Джонатан восхищался ею, также как и мать. Оба они восхищались её силой воли и находили, что это лучший выход для Уолтера.
– Но зачем же ей тогда убивать Джонатана?
– Возможно, есть причины, которых я не знаю. Мне многого не рассказывают.
– Бессмысленно убивать человека, который к тебе расположен.
– Это могло случиться, если бы только что-то изменилось, заметила Моргана Редфорд. Ее нога дергалась словно в конвульсии, а руки вздрагивали.
– В ней есть что-то мрачное, животное. Она сторожит Уолтера, как паук.
– Но у неё есть алиби. У всех есть алиби.
Она вздохнула.
– Наверно. Наверно, это был все-таки ваш Вайс. Своего рода акт возмездия. Обычное немотивированное насилие.
Я наблюдал за ней.
– Вы не любили своего дядю?
Внезапно она встала и заходила взад - вперед по спартански обставленной комнате.
– Мой дядя был злым. Одним из злых Редфордов. Вы знаете, как Редфорды достигли богатства и могущества? Кровью! Они называли это кофе, но это была кровь, которую они продавали. Кровь индейцев, крестьян и рабов. Они грабили, убивали и калечили чернокожих, чтобы обеспечить себе легкую жизнь. Так это продолжается и сегодня, изо дня в день. Власть, алчность, корысть. И Джонатан был тем, кто возглавлял их. Необычайно деловой, сильный человек. Я рада, что он умер, и я не допущу, чтобы Уолтера превратили в такое же чудовище.