Медные колокола

Анненкова Ирина

Постепенно лес стал реже, под ногами зашуршала прошлогодняя трава, а потом деревья расступились. Прямо перед нами, в какой-нибудь четверти версты от опушки, вздыбились невысокие холмы, но не привычно-пологие, заросшие кустарником и деревьями, а, скорее, исполинские обломки скал, отвесные и безжизненные. Их изножье было густо усыпано каменным крошевом, выметнувшим свои серые языки к самому лесу.

Мы напряженно вглядывались в темные глыбы, когда рядом с ними что-то шевельнулось. Невидимое существо завозилось, раздраженно засопело, защелкало, а затем с пронзительным свистом в небо ударила струя

пара высотой с вековую сосну. На наши головы водопадом хлынули сухие иглы.

– Дракон! – с восхищением выдохнул Радош и подался вперед, явно намереваясь бежать туда, где клокотал чудовищный источник. Дар неуловимым движением сцапал лиса за загривок. От неожиданности оборотень припал грудью к земле и попытался огрызнуться, но не тут-то было! Рука чародея держала крепко.

– Эй, ты что? Отпусти! – возмутился зверь. Говорить ему было трудно, и Радош злился.

– Да пожалуйста, - фыркнул маг. – Только, чур, никуда пока не убегать, хорошо?

– Это ещё почему? – проворчал оборотень.

Дар усмехнулся:

– Ты, конечно, большой знаток драконов, но тогда тебе должно быть известно, что не бывает «драконов вообще», как нет «вообще людей» или «вообще оборотней». Зная одного ящера, ты не можешь говорить обо всех. Словом «человек» мы называем и твою подругу Славку, и того безымянного «героя», который додумался забрасывать поселения эльфов, кентавров и гномов горшками со знаменитой горючей смесью. Или, к примеру, мы запросто назовём собакой и моего Угрюма, спокойно выходящего один на один с взрослым кабаном, и собачку сестрицы Алгуши – пустолайку размером с пол-Степки.

– И что? – подозрительно сощурился Радош.

– Да ничего! Только мы не знаем, что за дракон там плюётся и как он среагирует на появление рядом с ним симпатичного оборотня. Это магия тебя не берет, зато прицельная струя пламени достанет только так!

– Драконы слишком умны для того, чтобы поливать огнем каждого встречного!

– Да ты что?! Правда, что ли? А если там черный пещерный или красный огненный? А? Тогда как?

Лис смущенно потер лапой нос и неохотно пробурчал:

– Огненные паром не плюются.

– Зато черные – со всем удовольствием!

– Дяденьки, - я немедленно сунула свой любопытный нос в их обмен мнениями, - а это кто? Черные там, красные, огненные? Это такие драконы, да? А почему про них ничего в книжках нет?

– Слав, я тебе потом поподробнее расскажу о разновидностях драконов, хорошо? – с легкой досадой в голосе ответил Дар.
– Просто их довольно много. А в книжках нет, так как там всё больше пишут о существах совсем уж почти мифических. Какого-нибудь линдворма или виверна нынче днем с огнем не найдешь! Где мы, и где они? Что же о них не поведать миру? А напишешь, к примеру, о сером скальном или о малом янтарном, которые прежде в наших краях повсюду встречались, а люди прочтут, и станет им интересно, отчего драконы вдруг взяли, да и все перевелись! Ты же теперь знаешь, к чему могут привести подобные вопросы?

– Всё это прекрасно, - невнятно промямлил оборотень, - однако пойти туда и посмотреть всё-таки надо.

– А кто спорит? – удивился чародей. – Вот сейчас я наложу на нас с тобой чары неопределимости, да отправимся на разведку.

Ух, ты! Чары неопределимости!

Такая редкость! Ни разу не видела. Это же магия высочайшего уровня! Это вам не простое заклинание невидимости. Человека (или не-человека), заколдованного на неопределимость, невозможно ни увидеть, ни услышать, ни унюхать, ни почувствовать, ни найти магически! Исчезает даже его аура. Он как бы перестает быть, и даже драконы, эти высшие существа, способные учуять врага за несколько верст, не заметят его.

Я слишком увлеклась, вспоминая всё, что я читала об этом колдовстве, чтобы обратить внимание на оброненные Даром слова.

«На нас с тобой»…

Серебристое облачко сорвалось с пальцев чародея и окутало меня с головы до ног. От неожиданности я вздрогнула и резко вдохнула мерцающий туман.

И застыла на месте.

Если бы я умела метать глазами молнии, то лес бы выгорел на версту вокруг – конечно, при условии, что в нем бы находился этот подлый предатель, этот злодей, этот гнусный тип!

Его чары лишили меня возможности пошевелить даже кончиком пальца! Всё, что мне оставалось – это задыхаться от бессильной ярости, пока он пристраивал поудобнее мое бесчувственное тело в корнях старого кряжистого дуба.

– А ловко ты ее вырубил! – хохотнул Радош. – Я-то грешным делом всё думал, что так она с нами и дальше пойдет. А что? Можно было бы и на приманку в случае чего пустить, а? Тихо, тихо! Не надо на меня так свирепо сверкать глазками. Это ж я так шутю! Шу-тю! Шутка такая, понятно?

Наградив оборотня тяжелым взглядом, Дар опустился на землю рядом со мною.

– Слав, прости! – он взял мою безжизненную руку и прижал ладонью к своей слегка шершавой щеке. – У меня нет другого выхода. Я знаю, что ты сейчас кипишь от негодования и была бы рада собственноручно скормить меня ящеру покрупнее и позубастее (я внутренне улыбнулась – а что, идея-то богатая!). Но у нас совсем нет времени, чтобы уговаривать тебя не идти сейчас с нами. К тому же, неплохо зная тебя и твоё… ммм… упорство в достижении цели, сомневаюсь, чтобы нам это вообще удалось. Но и взять тебя с собой я не могу. Во-первых, я не сумею наложить чары неопределимости на всех – попросту не хватит сил, заклинание очень тяжелое. А во-вторых, если дракону придет в голову идея прожарить всё вокруг себя (они это дело любят), то со мной ничего не случится – это моя стихия, как ты помнишь. Кицунэ, скорее всего, сумеет удрать, особенно находясь под заклинанием. У тебя же нет шансов: ты рассыплешься в пепел. А здесь ты будешь в безопасности – я тебя куполом прикрою. Поэтому не надо злиться. Давай так: мы быстренько там всё осмотрим, и сразу вернемся. Хорошо?

Да просто отлично! Какие могут быть сомнения? Я изо всех сил постаралась ответить взглядом: «Чтоб тебя дракон больно сожрал, гад!» и принялась мрачно наблюдать, как эти предатели, помахав мне на прощанье, начали медленно растворяться в воздухе, повинуясь магическому приказу Дара.

Едва они совсем исчезли, как серые сумерки вокруг меня внезапно сгустились до прежней непроглядной черноты. Перестали действовать чары ночного зрения, тоскливо подумала я. Остаться в полном одиночестве и бессильно таращиться в чернильную тьму ночного леса было очень страшно. Ну, Дар, я тебе это припомню!