Медные трубы Ардига
Шрифт:
«Ручное управление».
До сих пор на нем светилось «Вирт-шкипер» – без всяких пояснений, которые и не нужны были.
После этого напарник повернулся ко мне вместе с креслом:
– Как думаешь, у него воронка закрывается чем? Тут два рычага рядом, оба похожие, и никакого объяснения.
– Слушай, – сказал я ему в ответ, – ты что, боишься простудиться?
– Не понял?
– Тут-то шлем можно и снять. Воздух нормальный.
– Боюсь – воздух ведь чужой.
– Бережешься от сглаза? Я же вот рискнул – и жив.
– Тебе можно, мне нельзя, –
– У вас – где это? – не мог не спросить я, вопрос был очень естественным.
– Это там, где мы живем, – ответил он. – Устраивает?
– Не сказал бы.
– Ничем помочь не могу. Так ты можешь разобраться в этой механике?
– Какая разница? Жми тот, что тебе больше нравится. Жми так, как пишешь. Как там у вас пишут: слева направо или наоборот?
Мне все-таки не терпелось выяснить, откуда взялся этот типчик.
– Изнутри кнаружи, – ответил он спокойно. – Объясняю: тут ошибка нежелательна. Сейчас раструб открыт, и если я воспользуюсь тем рычагом, что его открывает, то сработает «защита от дурака» – вирт сразу вернет себе управление, и уже без возврата. А это мне ни к чему, да и тебе тоже. Потому что нас он наверняка повезет не туда, куда надо.
Знающий, куда надо, так и оставался в шлеме, я же снял свой сразу, как только анализатор унискафа показал, что среда пригодна для дыхания. Именно по этой причине я первым услышал звук, который показался мне посторонним. И я скомандовал вполголоса:
– Стоп! Тсс!
И еще через секунду:
– К бою!
Потому что убедился в том, что звук этот мне не почудился, поскольку тут же раздался и второй, и оба они, вместе взятые, означали, по моему убеждению, только одно: открылась и закрылась крышка бокового люка, мимо которого мы прошли, направляясь сюда, – того, что предназначался для экипажа.
И как бы для того, чтобы у нас не осталось уже никаких сомнений, зазвучали шаги. Палуба здесь металлическая, ничем не покрытая, и каждый шаг вызывает чуть ли не раскат грома.
Поэтому мы, торопливо занимая места по обе стороны единственной двери, приблизились к ней на цыпочках, чтобы у нежданного гостя не возникло никаких сомнений насчет здешнего гостеприимства. Напарник на всякий случай изготовил дистант, а я в очередной раз пожалел об отсутствии у меня чего-нибудь в этом роде.
Шаги зазвучали совсем близко, и напарник пробормотал:
– Странно идет…
Я и сам успел это заметить. Но мне показалось, что я знаю причину.
– Женская походка. Шаги помельче и полегче, чем…
Он поднял руку, и я умолк: гость остановился по ту сторону двери. Секунда-другая ушли без звука. Потом ручка медленно, как бы нерешительно повернулась. Дверь послушно отворилась.
Гость успел освободиться от шлема еще в коридоре и едва переступил порог, как мой напарник, сделав шаг и оказавшись у него за спиной, схватил его за предплечья, а я одновременно сказал гостю – вернее, гостье:
– Ну привет, красавица! Вот и привелось опять увидеться!
Жаль,
– Незнакомец, наконец-то! Я так рада, что нашла тебя!..
Откровенно говоря, я хотя и считал себя готовым ко всяким выкрутасам, но тут на миг растерялся. А мой напарник (жаль, что его мимика была недоступна для созерцания) очень выразительно кашлянул и проговорил:
– М-да. Вы что же – знакомы вроде? Нашего полку прибыло? Приятное пополнение, скажу я вам.
– Знакомьтесь, – проговорил я, выполняя требования этикета. – Маха, офицер здешней службы безопасности. А это – мой напарник, еще один незнакомец, куда более таинственный, чем я, и он хочет и впредь оставаться таким же.
Вообще-то врать, как считают некоторые, грешно, но в этих условиях моя небольшая ложь была, по-моему, простительна: надо было внушить Махе, что мы с ним – заодно, так что сопротивляться не стоит. Ей не следовало знать, что мы не только не участвуем в одной и той же операции, но и вообще ничего не знаем друг о друге. Он мог бы при желании опровергнуть меня, но промолчал.
– Обожаю незнакомцев, – проговорила Маха, и голос ее свидетельствовал, что дамочка уже овладела собой. Она повернулась к нему с улыбкой даже еще более радужной, чем адресованная мне. После чего он отпустил ее и вышел из-за ее спины. Маха поглядела на него с интересом и спросила не без иронии:
– Еще один пришелец. Вам не жарко, мой таинственный? Может, хоть чепчик снимете? Просто из вежливости, в присутствии дамы.
Мне понравилось ее самообладание; пожалуй, я в ее ситуации чувствовал бы себя не столь весело. Напарник ответил в том же ключе:
– Боюсь напугать вас: внешность моя, увы…
– Ну, – сказала она, – я не из пугливых.
– Он не может, – пояснил я. – Здешний воздух ему вреден.
Но напарник моей помощи не принял – наоборот, поставил меня в глупое положение, сказав:
– Ну, присутствие женщины делает живительной любую атмосферу. Но предупреждаю: ответственность за последствия ляжет на вас.
И снял шлем, так что я смог наконец его увидеть – и Маха тоже. Она невольно вскрикнула «Ох!», хотя и негромко.
Наверное, и в самом деле можно было испугаться. Мне сперва показалось, что из-под шлема появился шар, состоящий из одних только волос или, быть может, шерсти, торчащей во все стороны. Конечно, существо это было человекообразным, но не брилось и не стриглось оно если и не от самого рождения, то, во всяком случае, последний десяток лет – совершенно точно. Из спутанных косм посматривали два угольно-черных глаза; несколько ниже мелькнуло что-то красное – то были, скорее всего, губы, и они наверняка изображали улыбку. Должно быть, так выглядели бы все люди, происходи они от дикобразов.