Медок и холодок
Шрифт:
Не удивил Раю и поздний визит Лаврентия Олеговича, ведь с тех пор, как Саша стал работать у него, то Дубравин стал в их доме нередким гостем. Вот и в этот раз заглянул, чтобы скачать какие-то там документы, что хранились на компьютере у Саши, и заодно по-свойски попить чайку.
Рая относилась к таким визитам вполне благодушно, всё-таки работодатель мужа, да к тому же отец ее подруги, да и вообще не последний человек в городе, даже родители Раи при упоминании о Лаврентии Олеговиче менялись в лицах, испытывая невольный трепет перед «большим человеком».
Сама же бойкая Рая, привыкшая общаться со многими, особого пиетета перед Дубравиным не испытывала.
И
И, честно говоря, девушка была недалека от правды в своём описании внешности Дубравина. Он действительно страдал ожирением, был потливый, руки, грудь и даже пальцы его покрывали чёрные, густые, курчавые волоски, да вообще он совмещал в себе все черты карикатурного олигарха или депутата, про которых народ на праведной злобе частенько говорит, что их лица уже не помещаются в экран телевизора, Лаврентий Олегович выглядел именно так. Тем страшнее для Раисы вспоминать тот злополучный вечер…
В их однушке кухонька была размером с цветочную клумбу, девушка отошла от стола и повернулась спиной к гостю, чтобы заварить свежий чай, как вдруг почувствовала, как толстяк Дубравин навалился на нее сзади, как старинный буфет, всей своей неподъёмной массой. И левой рукой закрыл ей рот, а правой залез в трусики. Его слюнявые поцелуи, распространявшиеся по всему телу, пахли спиртным и были мерзкие настолько, что сравнить их можно, наверное, лишь с тем гадливым ощущением, когда к коже прикасается саранча или другая ползучая мерзость.
Рая могла сопротивляться не больше, чем фарфоровая куколка в руках Кинг-Конга.
Такая слабость жертвы ещё больше распалила Дубравина, и он, не помня себя от похоти и хмеля, потащил свою жертву в комнату.
Мэрлин Монро поняла, что эта возня — признак чего-то нехорошего, забеспокоилась и начала взахлеб лаять в надежде защитить хозяйку от творящегося беспредела, но маленькая собачонка оказалась плохой защитницей.
Да и сама за себя Рая заступиться не могла, когда лежала в приспущенных джинсах под этим пьяным боровом и он оставлял на ее груди и животе болезненные, красные, как будто оспины, засосы.
Остервенев от страсти, насильник и не думал хоть чуть пощадить свою жертву и резко двигал тазом, силой вдавливая хрупкую девушку в диван, ее мука дополнялась еще и ласковыми словами, которые сквозь одышку нашептал Лавр Олегович, и это было так противно и неуместно, как если бы мясник вдруг вздумал при разделке мяса нашептывать ему комплименты, убеждая в том, что он ни в чем не виноват и делает свою работу исключительно из любви.
В какой-то степени Рая была даже рада, когда он засовывал свой язык, такой же требовательный и жесткий, как член, ей в рот, конечно, было до рвоты противно, но в такие моменты он хотя бы ненадолго замолкал.
Не столько от боли, сколько от всей этой слюнявой, скользкой мерзости, Рая заплакала, но очистить свое сознание слезами у нее не получилось, потому что уже через мгновения Дубравин сжал ее тонкую пульсирующую от рыданий шейку своей загребущей лапой.
Тогда Рая безумно испугалась, что он ее просто придушит, но мучитель лишь держал за горло, чтобы она не могла плакать и кричать. Девушка то впадала в обморочное состояние, то снова возвращалась в кошмарную реальность. От стресса у нее там пошла кровь, и было такое ощущение, что Дубравин лишил ее девственности, хотя
После всего он, правда, выглядел виноватым и всё бурчал пьяным языком о любви и прощении. Рая поклялась никому ничего не говорить. Мэрилин давно забыла о странном поведении людей, которые совсем недавно так ее напугали, и спала в своем домике безмятежным ангельским сном. Преступник ушел. Когда вернулся Саша, Рая уже приняла ванну, с замиранием сердца притворялась, что спит. Утром она не вставала, чтобы своим странным видом не вызвать у мужа повода для расспросов, а потом в тот же день быстро собрала чемодан и улетела в Сочи. Благо деньги, которые она получала за рекламные интеграции на своём канале, принадлежали исключительно ей, и Саша не стал бы требовать отчета за них. Она не слишком шиковала, и ее сбережений хватило, чтобы прожить на курорте четыре недели. Саша, конечно, безумно скучал, звонил каждый день по три раза в день и просил вернуться, но Рая «зализывала раны» и не спешила домой. А когда приехала обратно, то Коршунов ошарашил ее новостью о том, что благодаря Дубравину они переезжают в новую дорогую квартиру! Рая восприняла такой жест как откуп, который должен гарантировать насильнику ее молчание.
В душе ее всю клокотало от обиды и злости за такую подачку Дубравина, но она просто не могла все рассказать мужу. Правда, не могла, это было за гранью ее моральных сил! Ей было так стыдно, ей не хотелось быть жертвой, не хотелось вообще как-то с кем-то обсуждать происходящее. Да и плюс к тому она просто боялась Лаврентия Олеговича, Боялась за родителей и младшенького Ванюшу, боялась за Сашку, да и за свою жизнь и здоровье тоже.
Ей пришлось потратить немало нервных клеток, изображая из себя счастливицу, когда они в семейном кругу отмечали новоселье. Рая, справлялась со своей ролью неплохо, до тех пор, пока их вечер не решил почтить своим присутствием сам лично благодетель — Дубравин….
В тот вечер он без угроз и оскорблений, но довольно-таки жестко сказал Раисе, что эта дареная квартира должна помочь им загладить случившееся тогда недоразумение. Девушка всё это прекрасно понимала и без него, но вот чего она не ожидала, так это того, что он потребует не только молчания, но и продолжения отношений с ним.
Рая не нашла в себе сил для сопротивления и долгие полгода была его невольной любовницей…
В сексе Лаврентий был требователен и груб, о любви больше никогда не заикался. Галантность в отношении Раи не проявлял, в постели вёл себя технично, в общении держался холодно, а время от времени даже запугивал Раю ужасами, которые начнут происходить в ее жизни и в жизни близких, если она распустит свой язык.
Они встречались в отелях разных близлежащих городов, чтобы соблюсти конспирацию, а иногда занимались этим в автомобиле в укромных местах.
Поведение Раи с тех пор, как всё это началось, сильно изменилось, она забросила канал, свела к минимуму свой круг общения и даже смеяться так громко и задорно перестала.
Саша очень беспокоился и даже поделился своими переживаниями с тещей Татьяной Аркадьевной, на что та отреагировала на удивление спокойно, сказала, чтобы он не сгущал краски, что, когда они поженились, Рая была ещё совсем девочкой, а теперь она взрослеет, у нее меняются характер и жизненные приоритеты, что ее серьезность — не повод для беспокойства, а, наоборот, даже очень хороший признак того, что она перерастает из «инфантильной стрекозы» во взрослую, готовую к материнству женщину.