Медовое путешествие втроем
Шрифт:
Маневин замялся. И тогда я привела самый весомый аргумент:
– Навряд ли тебе в ближайшее время предоставится возможность заработать миллионы, которых хватит, чтобы обеспечить раздельным жильем мать и бабушку. Хочешь, чтобы Глория с Зоей поселились в твоей новой квартире? На мой взгляд, это будет полная катастрофа.
– Хм, верно, – пробормотал Феликс, – тут не поспоришь.
– Значит, альтернативы нет, – заявила я.
Профессор отправился в Нью-Йорк, а я осталась в Ложкине со своими гостями. И все шло хорошо вплоть до того дня, когда Зоя Игнатьевна вернулась с работы в сопровождении мужчины, который выглядел одногодком Феликса, и церемонно произнесла:
– Дорогая Дарья, разрешите представить вам моего младшего,
В первую секунду я решила, будто она меня разыгрывает. Потом вспомнила, что пожилая дама начисто лишена чувства юмора, и постаралась изобразить радость.
– Очень приятно познакомиться.
– Гарик успешный и влиятельный бизнесмен, – с несвойственной ей живостью зачастила Зоя Игнатьевна, – сейчас он поднимает экономику Негонского края.
Я не успела спросить, где же расположена сия местность, так как в гостиную вошла только что приехавшая Лори и воскликнула:
– Опять приперся!
Глории совершенно не свойственно хамство, и в присутствии матери она всегда вела себя безукоризненно вежливо, поэтому я с удивлением посмотрела на нее. А она неожиданно накинулась на брата:
– Что на сей раз? Грибы сгнили? Хотя нет, вешенки ты разводил, когда еще был женат на Нине. Голуби передохли? Впрочем, опять ошибаюсь, птички-бедолаги давно откинули лапки.
– Мама, – обиженно продудел Игорь, – сестра мне не рада!
Зоя Игнатьевна принялась усиленно кашлять. Глория же набрала полную грудь воздуха, явно собираясь продолжить атаку на братца, и я улизнула на кухню. Мопсихи и Афина цугом последовали за мной, сели у холодильника и уставились на дверь, украшенную магнитами.
– Дать вам мороженое? – спросила я собак.
– У-у-у… – прозвучало в ответ.
Я вытащила из морозильника пластиковое ведерко, услышала звонок телефона, схватила трубку и, увидев на экране слово «Маша», радостно сказала:
– Привет, Манюня.
– Мусик, – зачастила Маруся, – у меня совсем нет времени на долгий разговор. Я отправила тебе посылку. Там непромокаемые попонки для мопсих и Афины, глазные капли для Фолоди и витамины Гектору.
– Для ворон делают таблетки? – поразилась я.
– Что они, не люди? – возмутилась Маша. – И Гектор – не ворона, а ворон! Мусик, посылка, наверное, уже пришла, я ее отправила почтой ОВИ. Тебе надо действовать так: звонишь оператору, называешь номер отправления, а он сообщит, когда курьер доставит на дом коробку. Записывай цифры… Я впервые решила воспользоваться услугами ОВИ, надеюсь, ты благополучно все получишь. Ну, я побежала… Да! Сейчас же убери мороженое назад в холодильник. Животным нельзя давать столько сладкого. Ты же не хочешь, чтобы они заработали ожирение, диабет, атеросклероз и раннюю смерть? Целую крепко!
Из трубки понеслись частые короткие гудки, а я в полном недоумении уставилась на ведерко с наклейкой «Лучшее сливочное ванильное». Как Машка, находясь в Париже, ухитрилась увидеть, чем неразумная мать готовится побаловать собак? Придется вернуть лакомство в морозилку.
Собаки, увидев, как непочатая емкость скрывается за белой дверцей, разом погрустнели. Я взяла с полки пакет, завернутый в фольгу, и, косясь на телефон, громко произнесла:
– Сыр. Йогуртовый. Обезжиренный. Маленький кусочек этого диетического продукта не вызовет ужасных последствий.
Афина закатила глаза и облизнулась, мопсы завертели скрученными бубликом хвостами. И тут в кухню заглянула Глория. Она молча поманила меня в коридор.
Глава 2
В тот вечер мы с Лори впервые поговорили по душам, и я узнала много интересного о семье Феликса. Ну, во-первых, ей было не девятнадцать, а пятнадцать лет, когда она родила сына. Кто отец ребенка, Глория никому не сообщила, а Зоя Игнатьевна, которая тогда была директором школы, где училась дочь, сумела сохранить беременность девочки в тайне. Девятиклассницу
Примерно за семь месяцев до появления младенца на свет директриса расписалась с Виктором Павличенко, преподавателем физкультуры из своей школы. О бракосочетании они объявили внезапно, никаких торжеств не устраивали. Все вокруг были поражены. Никто, ни коллеги, ни приятели старшей Маневиной, не знали, что у нее роман с физруком. Виктор, не очень образованный человек, отнюдь не златоуст-эрудит-книгочей, а простой любитель рыбалки, пикников на природе и возни в гараже, никак не мог, как считали знавшие Зою Игнатьевну люди, понравиться ей, театралке и эстетке. К тому же Павличенко менее года назад развелся с женой, оставив ей квартиру, машину, а заодно и все имущество, и перебрался жить в щитовой домик на шести сотках. Он вставал в четыре утра, чтобы успеть к первому уроку, из-за усталости не очень хорошо выглядел, да и вообще красавцем не был, мало зарабатывал, не отличался аккуратностью, всегда носил мятые брюки и вытянутые свитера. Ну как подобный тип привлек внимание ухоженной дамы, у которой ранее было полно прекрасно обеспеченных кавалеров? Короче, буквально всем на ум приходила фраза – «любовь зла».
А уж когда на свет появился Игорь, окружение Зои и вовсе впало в ступор. Мало того, что директриса родила в том возрасте, когда пора задумываться о воспитании внуков, так еще и объявила всем, что младенец недоношен.
– Она нас за дур считает? – шептались ее коллеги в учительской. – В таких случаях на пятый день из роддома не выписывают! И ребенок весит больше трех кило!
В браке с Виктором Зоя прожила, пока сыну не исполнился год, потом они мирно разошлись, а Павличенко вдруг обзавелся однокомнатной квартирой. Злые языки заработали с утроенной силой. Сплетники утверждали, что Маневина забеременела от своего высокопоставленного и состоятельного женатого любовника, а тот пообещал Виктору жилье, если он прикроет чужой грех, даст родившемуся малышу свое отчество и фамилию. Так ли было на самом деле, точно никто не знал, Зоя о своей личной жизни никогда не распространялась. Но Лори понимала, что у матери есть тайный покровитель. Старшая Маневина не нуждалась в деньгах, а позднее основала институт проблем человеческого воспитания, что, как понимаете, требовало больших средств и говорило о наличии у нее обширного круга нужных знакомств. Но вернемся к Игорю.
Весьма холодно и даже сурово относившаяся к дочери и внуку, Зоя Игнатьевна неожиданно после рождения сына превратилась в патологически заботливую мать, настоящую наседку, готовую храбро защищать свое дитятко от любых невзгод. К сожалению, поздние дети часто имеют проблемы со здоровьем, вот и Игорек кашлял, чихал, сморкался все детство, отрочество и юность. Трудно назвать инфекцию, которую бы не подцепил мальчик, поэтому он пару раз оставался в школе на второй год. Нет, Гарик не хулиганил, не безобразничал, не куролесил, просто много болел и пропускал занятия, а потом не мог догнать одноклассников. А еще у него оказалась не очень хорошая память, и с внимательностью были нелады. Он тихо сидел за партой, преданно смотрел в лицо преподавателям, старательно вел конспекты, но потом выяснялось, что Игорек либо ничего не понял, либо все забыл. Однако в конце концов благодаря множеству репетиторов он получил аттестат и даже поступил в институт, где к тому времени верховодила его мать.