Медовый месяц с чужой женой
Шрифт:
– Если вас так заводит моральное насилие над женщиной в присутствии посторонних, готова притвориться куклой.
Глава 9. Макс
Сомнения – это не про меня. Если я что-то решил, обязательно выполню, добьюсь, расколюсь на части. За последние пять или шесть лет я не провалил ни одной сделки и закрывал года только с большим приростом доходов.
Но, глядя на девушку, что при всех расстегнула платье и показала мне свою грудь, я впервые засомневался. Что-то дёрнулось внутри, будто в глубине её глаз было нечто другое,
Да не плевать ли? Развлекусь и отдам красотку муженьку. Тем более, наверняка он её уже всячески использовал.
Я встал, оттеснил Пелагею к стене и, закрыв ото всех, коснулся пальцами груди, ощутив при этом прилив крови в голову и пах. Вишенки сосков уперлись в ладонь, а член в штанах дернулся и натянул дорогую ткань. Кожа у девушки была тёплой и упругой. Неужели настоящие? Ни грамма силикона, быть не может.
Под ребрами испуганно билось сердце, словно она не врала насчёт «со мной это впервые».
Девушка слегка подрагивала, но не истерила и не плакала, хотя в глазах глянец казался стеклянным. Застывшим навечно.
– У меня всего одно условие, – тем же раздражающе бесцветным голосом произнесла она. – Никаких поцелуев. Вам нужна кукла? А их не целуют.
– Кукла, говоришь? – я подошёл вплотную, отчего Дорогова перестала дышать, и в её живот уткнулось моё каменное возбуждение. Сжал ладонь на груди и восхитился упругости. Отменную красотку отхватил слюнтяй Витёк, жаль, что продажная… Хотя слёзы почти как настоящие, даже эта забота о муженьке казалась честной. Да только всё ради денег. Даже со мной, с чужим мужиком, согласилась связаться, чтобы состояние сохранить. Как же это мерзко…
Провёл второй ладонью по худенькому плечу, наслаждаясь гладкостью кожи, сжал хрупкую шею и заставил испуганную птицу запрокинуть голову. Она дышала через раз, и, когда я приблизился, нервно сглотнула.
Если бы она знала, что шлюх я никогда не целую. Если бы она знала…
Но, блять, мне крышу сорвало от злости и раздражения. От желания вторгнуться в её тёплое нутро. От дикости и ненависти в зеленоватых глазах моей жертвы. Сучка!
Я жёстко налетел на сомкнутые губы, смял сильнее грудь, отчего девушка вскрикнула и раскрыла рот.
И я рвал её губы, толкал неистово язык, доставал до глубины жаркого порочного рта и наслаждался сладкой болью, пока девушка не стала сползать по стенке от слабости.
Да, хороша простушка. Вкусная лгунья.
Отстранившись, я смял в кулаке шелковистые волосы и яростно прошептал в истерзанные губы:
– В куколки будешь с Витенькой играть. Я тебя покупаю, как жену. На месяц. Медо-о-овый. И ты будешь делать всё, чтобы я был… – криво усмехнулся нелепости сказанных слов, – удовлетворён. Или твоему муженьку не сносить головы. Ясно выражаюсь?
– Мразь, – по-русски прошептала она. Как хорошо, что у меня есть преимущество её понимать. – Мерзкий насильник. У меня всего одно условие было. Надеялась хоть что-то оставить чистым, но нет. – Девушка судорожно вдохнула, посмотрела в сторону мужа и нервно рассмеялась. – Представить, что облизываю мороженое? Ненавижу… Теперь рабыня на целый месяц! Так, Романова, соберись. – Притянув к обнажённой
Язва. Колючая, ты посмотри. И лучше ей подольше не знать, что русский язык – мой родной.
– Одевайся, – приказал я и, нацепив на рожу привычную холодность, отступил и ехидно заулыбался. – Договорим о моём поведении по дороге домой.
И можно сделать вид, что мне плевать, отвернуться и забыть о ней, но нет – я бы соврал. Цепляла она чем-то. Шлюха русская.
Дима держал Витю за шкирку, как котенка, а пацана потряхивало. Я взял со стола договор и подошёл ближе.
– Выкинешь что-то неприличное в адрес моей «жёнушки», ответишь головой, клянусь. А так, – я махнул в сторону двери и слегка хлопнул Буратинку по щеке бумагой, – живи. Пока. Через месяц я порву этот клочок твоего поражения и верну драгоценную супругу. И казино, конечно. По рукам? Или ещё один договор заключим?
– Хочу быть уверенным, что вы не обманете, – избегая смотреть мне в глаза, нагло проговорил этот щенок. – Давайте заключим договор, по которому первый будет недействительным… через месяц. – Он дёрнулся и хрипло добавил: – На ваших условиях.
На моих так на моих.
Полчаса ушло на составление ещё одного договора, который аннулирует первый, если каждая из сторон выполнит свои обязательства и не нарушит условия. Адвокат, которого пришлось вызвать второй раз, странно покосился на меня, но всё-таки прописал каждое продиктованное слово. Ничего особенного там не было: Витя не лезет к нам с «женой», а Пелагея (какое дивное, однако, имя, еще и Романова) выполняет все мои мужские прихоти в течении тридцати дней. А они у меня, как у нормального самца – разнообразные и весьма специфические.
В конце документа оставалось место. Я повернулся к девушке и предложил вписать ей одно свое условие.
– Учти, оно не должно противоречить моим пунктам договора, – усмехнулся я и протянул ручку.
Девушка замерла, будто не верила, что такое возможно. Бросила быстрый взгляд на мужа и, кусая истёрзанные мной губы, болезненно скривилась. Всего на миг, но я заметил. Поля опустила голову и глухо проговорила:
– Я прошу два условия. Одно для вас, второе – для Виктора.
– Мы еще не женаты, а ты уже вьёшь из меня верёвки, Пела-гея. – Я отклонился на спинку стула и, коварно растянув улыбку, кивнул. – Пиши уже, что хочешь, отработаешь вечером мою доброту.
– Обещайте всегда использовать презервативы, – ещё ниже опустила голову девушка. – Чтобы избежать нежелательной беременности.
– Могла бы и не тратить на такую ерунду своё условие, – усмехнулся я.
Казалось, она выдохнула с облегчением, выпрямилась и, глядя на адвоката, твёрдо проговорила:
– Как истечёт срок, я хочу развод с Виктором Дороговым.
– Поля! – воскликнул Буратинка. – Как ты можешь? Нет, это исключено…
Пелагея, не обращая внимания на мужа, резко развернулась ко мне и, глядя в глаза, огорошила: