Медовый месяц с врагом (Нищий принц)
Шрифт:
– Ну, так съездите, отдохните где-нибудь.
– Я отдыхаю, глядя на ваше прекрасное лицо. А вы это серьезно сказали?
– Что именно? – растерялась я.
– Насчет фотографии. Мне бы очень хотелось иметь ваш снимок.
Сама того не понимая, я уже попалась в его сладкоголосые сети. Заинтересовалась им, почувствовала себя мудрой, опытной женщиной, опекающей милого неопытного юнца. То ли от скуки, то ли из озорства я пригласила его домой. Мне доставляли удовольствие его восторженные речи и пылкие взгляды. До этого времени ни один мужчина не говорил мне подобных комплиментов. Да и, по чести сказать, даже в молодости я не была яркой, роковой женщиной. Благодаря деньгам мужа я ухаживала за собой, покупала приличные модные платья, и только. Подобных женщин на улицах города было предостаточно. Я угостила Руслана чашечкой чая, печеньем, конфетами. Парень
– Что ты хочешь прочесть на обороте?
– Ничего. Мы слишком мало знакомы. Вы напишете слова потом, когда сами решите, как они должны звучать. Пока я буду любоваться на снимок с внешней стороны.
С того дня начался наш безумный роман. Даже сейчас, спустя годы, я помню состояние безграничного счастья, охватывающее меня всякий раз при встрече с любимым. Тогда же я поняла, насколько серыми были наши отношения с мужем. Володю я уважала, любила, опекала, но страсти в нашем союзе не было никогда. Наша близость с мужем напоминала тихую классическую мелодию, любовные игры с Русланом высекали в душе искры. Сердце пылало, заставляя забывать обо всем и обо всех. Вернулись из деревни Максим, из отпуска няня, Владимир давно уже был в городе, а я все никак не могла вырваться из закружившего меня вихря страстей. Через два месяца я написала на том самом фото: «Самому любимому, самому желанному и самому дорогому человеку на свете». В тот же день Руслан сделал мне предложение, и я переехала к нему. Объяснение с мужем было ужасным. Он умолял, угрожал, кричал, плакал. Я никогда, ни раньше, ни потом, не видела этого сдержанного, уравновешенного человека в таком состоянии. Он не давал мне развода и запрещал видеться с сыном. С последним мне пришлось смириться, забирать Максима пока было некуда, а развели нас и без Володиного согласия.
Я слушала рассказ Клары внимательно, когда она замолчала, спросила:
– И что же случилось с твоей жизнью дальше? Как ты оказалась в прислугах у собственного мужа и сына?
– Он бросил меня, – просто ответила экономка. – Все было банально и вместе с тем ужасно. Моя история настолько напоминает твою, что я просто поражаюсь нашей женской наивности. У мужа был компаньон, Архипов Иван. Они что-то сильно не поделили на почве бизнеса. В коммерческом споре Володя вышел победителем. В то время частный капитал имел очень шаткие, практически криминальные позиции, и воевать с мужем в сфере денег Иван поостерегся. Он отомстил Воронову иным путем. Нанял Руслана. Думаю, дальше все понятно. Вместе со мной из семьи ушла немалая часть накопленного Володей имущества, в виде недвижимости, зарегистрированной на меня, денег на моих сберкнижках. Муж старался поменьше оформлять на свое имя, опасался закона и конфискации. Зарегистрировав со мной брак и прожив два месяца, Руслан с Архиповым обобрали меня до нитки с ловкостью профессионалов. Затем «любимый» попросил меня о разводе. На мои растерянные вопросы он вполне спокойно ответил, для чего заключался этот брак: «Понимаешь, детка, я против тебя ничего не имею, ты красива, сексуальна, я даже полюбил тебя в какой-то мере. Но твой муж обидел, причем незаслуженно, одного очень приличного человека. Вернуть должок он мог разными способами, но, к сожалению, не захотел. Пришлось помочь ему расстаться с некоторыми дорогими вещичками». – «А как же я?!» – «Ты, милая, проходишь по статье моральные издержки. Наши суды не признают компенсации за моральный вред, а ведь нервные клеточки не восстанавливаются. Твой бывший муж, надеюсь, убедился в этом на собственной шкуре». После этого я вскрыла себе вены и попала в психиатрическую клинику. Вышла оттуда разведенной женщиной со справкой, нигде не могла найти работу. Жилье мне Руслан подыскал в задрипанной коммуналке, почти за чертой города. Второго мужа я больше никогда не видела, хотя до сих пор ношу его фамилию. Прошел год с момента расставания с Володей. Я работала дворником и каждый день приходила к забору садика, в который муж устроил Максима. О садике мне по секрету сказала няня. У меня никого и ничего в жизни не осталось, кроме этого маленького существа. Показаться в деревне после всего случившегося казалось немыслимым. Наверное, воспитатели заметили полунормальную женщину, постоянно стоящую за прутьями забора, таким образом и застал меня за этим занятием Володя. Он больше не кричал на меня. Молча выслушал мою историю и сказал:
– Очень жаль, что так случилось. Наверное, во всем, произошедшем с тобой, виноват в первую очередь
– Я понимаю, Володя. Не буду врать, я осознанно бросила тебя в погоне за собственным счастьем. Простить меня я даже не прошу. Я только хочу видеться с сыном…
– Это невозможно. Ты бросила его в тот момент, когда мать ребенку нужна была как никогда. Что я должен был сказать малышу?
– Что? – тихо спросила я.
– Что мама умерла, – спокойно ответил он.
– Но я жива.
– Я не против, живи. Я даже помогу тебе. Деньгами. И с Иваном расквитаюсь за нас обоих. Но большего я для тебя сделать не в состоянии. Прощай.
Он встал и ушел. В тот же день я опять попала в больницу. Оттуда меня забрал Володя.
– Как он узнал?
– Он был очень обязательным человеком. Пообещав мне помочь, вплотную занялся этим вопросом. Нашел мой адрес по прописке, приехал. Подробности ему поведали соседи. После больницы у нас состоялся еще один серьезный разговор. За клятвенное обещание молчать обо всей этой истории он позволил мне жить в их с сыном доме под видом няни. К тому же Володя переехал в другой район, где нашу семью никто не знал, у меня была другая фамилия, муж уничтожил все наши совместные фотографии. Максим не узнал в тощей, изможденной женщине свою красивую мамочку. С тех пор принято считать, что мама Макса умерла при родах.
– Наверное, муж продолжал любить тебя, раз не женился потом столько лет?
– Не знаю. Мы никогда не разговаривали об этом. Ни разу за многие годы у нас не возникло ситуации, отличной от отношений хозяина и служащей. Потом забеременела Светлана, наша горничная, родилась ты. Из роддома ее с ребенком привезли к нам в квартиру, девушка стала хозяйкой дома.
– Тяжело было смотреть на их отношения со Светланой?
– Твоя мать оказалась хорошей женщиной. Да и я к этому времени свыклась со своей ролью. Мы отлично ладили. Максим к тому времени подрос, я стала воспитывать тебя. Потом мы переехали в особняк. Прежние хозяева в нем не слишком долго прожили. То, что ты видишь сейчас, полностью заслуга моего сына. Он достраивал, декорировал, обставлял комнаты…
– А что случилось с родителями? Я была маленькая, плохо помню.
– Авторитет, которому Володя перешел дорогу, был тот самый Иван Архипов. Всегда осторожный, твой отец потерял голову от ненависти и пострадал за это. Ивана тоже уже нет в живых… Максим все понял… Он, сам того не ведая, отомстил Архипову не только за отца и мачеху, но и за родную мать.
Я всю душу и свою жизнь после гибели твоих родителей отдала вам с братом и этому дому. Лет восемь назад сын поставил меня главной над прислугой. Он запретил мне готовить, убирать, выделил хорошую комнату. Видимо, Максим в какой-то мере любит меня.
– Конечно! Ведь ты заботишься о нем всю жизнь.
– Лилиана, наш последний разговор на эту тему разительно отличался от сегодняшнего. Тогда, семь лет назад, ты даже разругалась с братом, заставляя его выгнать меня из дома. Ты не выдала меня только из жалости к нему. Конечно, я зря хранила те фотографии, но мне было безумно жаль, что ты порвала их в клочья. – Глаза экономки покраснели. – Твои слова были, наверное, справедливы, но очень жестоки. Тогда ты даже выслушать меня не захотела…
– Я была слишком молода, Клара. Сегодня я прошу у тебя прощения за свое поведение. Ты мужественная женщина, я уважаю тебя. Честно.
– Спасибо, девочка. – Экономка расплакалась. – Но я прошу, не надо рассказывать эту историю Максиму. Он очень похож на своего отца. Такой же нетерпимый и гордый. Я не смогу остаться в этом доме, если мой сын осудит меня. Он любит и уважает женщину, которая воспитала его и заботилась о нем все эти годы. Мне достаточно такой любви. Я не хочу рисковать. Ведь тогда у меня не останется ничего.
– Не волнуйся, Клара. Это твоя жизнь, никто не вправе решать за тебя. Знай, что бы ни случилось, с этого дня я всегда на твоей стороне.
Глава 19
Утром меня разбудила горничная.
– Лилиана Владимировна, к вам гость.
– Сколько раз говорить, не смей меня трогать, пока сама не проснусь, у меня голова потом болит весь день.
– Но я думала, вы обрадуетесь…
– Слушай, а я же тебя вроде уволила в прошлый раз? Причем за то же самое.