Медовый месяц с врагом (Нищий принц)

Перфилова Наталья

– Но как к нему в руки попал мой пистолет? Елена дала?

– Нет. Елена Леонидовна несколько своеобразная, но достаточно порядочная женщина. Пистолет хранился у нее, она боялась оружия и ни разу сама не прикасалась к нему. Даже из ваших рук она вытянула оружие, спрятав ладонь в рукав блузки. Она не думала об отпечатках, просто боялась запачкать руки. Ее брат, Константин Леонидович, был человеком совсем других моральных устоев. Случайно узнав от сестры о пистолете, он сообразил, какая улика попала к нему в руки.

– Улика чего? Я же никого из этого оружия не убила, даже не ранила?

– В этом и была проблема. Нужно было убить, причем именно из этого пистолета. В сообщники себе Образцов наметил Артура. Они познакомились у сестры. Елена Леонидовна попросила брата взять своего друга на работу. Присмотревшись к парню, Константин

не обнаружил у того особого желания зарабатывать на жизнь трудом, но разглядел в нем качества, подходящие для выполнения задуманного. Вы сами прекрасно знаете характер своего бывшего мужа: при огромной амбициозности, жестокости и непорядочности он всегда пасовал там, где требовались решительные действия. Присмотревшись к партнеру, Константин доверился тому и изложил свой план. В сущности, он рассказал Артуру сценарий своего будущего убийства. Правда, в представлении Образцова все выглядело несколько иначе: после того как при помощи Дарьи Ветровой деньги перетекали на личные счета Константина Леонидовича, Артур должен был убить из вашего пистолета Максима Владимировича Воронова, обставив все так, словно между вами произошла ссора. Из-за перевода средств, например. Тогда устранение Воронова никто не смог бы приписать Образцову, жена оказывалась в тюрьме, и можно было тратить средства по своему усмотрению. Константин Леонидович обещал Артуру приличное вознаграждение, к тому же он рассчитывал, что и его «возлюбленной» перепадет немалый кусок от этих денег. Поэтому Сомов с энтузиазмом взялся помогать Константину. Единственным не слишком привлекательным звеном во всем этом деле он считал убийство Воронова. Криминальный мир опасен, его законы жестоки, и следствие там намного короче милицейского. Если кто-то заподозрил бы причастность Сомова к устранению Максима, тем самым подписал бы ему смертный приговор. От смерти вашего брата пострадало бы так много серьезных людей, что в бытовую ссору с сестрой никто просто не поверил бы. На следующий день после операции в банке Артур, как и было оговорено, приехал на дачу начальника охраны Крутова. Там он застал связанного Константина. Что произошло в тот день, Сомов нам достоверно рассказать не смог. А Крутова мы до сих пор не обнаружили, видимо, он сбежал, опасаясь ответственности за участие в махинации с Дарьей Ветровой. Освобожденный Образцов поведал Артуру выдуманную историю о том, что его связали вы, Лилиана Владимировна. Он очень торопился, как вспоминает Сомов, боялся, что вы предупредите брата и убить его станет невозможно. «К счастью, – сказал он, – Лили и не подозревает о твоей причастности к этому делу, так что не все шансы потеряны». На вопрос о том, удалось ли перевести деньги, Константин ответил положительно, разбираться с деньгами было просто некогда, речь шла о спасении его жизни. Эта ложь сыграла роковую роль в судьбе Константина Леонидовича. Пока ехали к шоссе, Артур все решил. Деньги на счетах Образцова, значит, после его смерти все перейдет единственной наследнице – его сестре. Есть, конечно, еще жена, но она будет отбывать срок за убийство мужа и пользоваться наследством не сможет. Тогда не придется рисковать, устраняя Макса. Константин сказал, что о причастности Артура к делу никому не известно. Потом, когда все утрясется, он просто женится на Елене, с этим точно проблем не будет, и получит все, а не какой-то жалкий гонорар, обещанный подельником. Оставалось придумать, как все провернуть. На выезде из леса они заметили припаркованный в кустах «хаммер». Константин сказал, что вы сбежали с дачи на этом автомобиле, после этих слов решение созрело. Артур предложил Константину пересесть в джип. Он не возражал и уселся на пассажирское место. После удара у него немного кружилась голова, вести машину он не мог. Пистолет был у Сомова. Он подошел и выстрелил Образцову в голову. Вот и все. По мнению Артура, вы, Лилиана Владимировна, влипли по самые уши. Он поверил Константину, что это вы были человеком, который связал его на даче. Значит, не более часа прошло с момента вашей встречи, возможно, на вашем теле остались даже следы борьбы с мужем. На оружии и руле автомобиля ваши отпечатки пальцев. Учитывая отношения Константина с супругой, все получилось здорово.

– А почему он не оставил пистолет на месте преступления? Это же реалистичнее, чем присылать его по почте.

– Он опасался. Оружие – единственный стоящий довод против вас. Следы на руле – ерунда, там полно отпечатков, да и, по свидетельству шоферов, вы довольно

часто ездили на «хаммере». Без пистолета обвинение могло рассыпаться. Это понял бы и ваш брат. Артур говорит, он побоялся, что Максим с его деньгами сможет скрыть улику. А с официальной посылкой по почте на имя прокурора будет сложнее.

– Ну а зачем же он меня травил?

– Так отпечатки оказались не ваши, да и потом, у вас железное алиби… Деньги по-прежнему на вашем с Константином совместном счете, затея с Ветровой не удалась…

– Ясно. Знаете, что меня поражает во всей этой истории?

– Что же? – заинтересовался следователь.

– Глупость, с которой эти люди пытались присвоить чужие деньги. Такие умные, расчетливые, дальновидные, а прокалывались на самых элементарных вещах. Неужели, зная, с кем они имеют дело, можно было верить друг другу на слово?

– Если бы преступники были гениями, мы никогда не смогли бы их поймать, Лилиана Владимировна. К счастью, они просто люди. Жадные, жестокие и зачастую непроходимо глупые.

– Значит, можно считать, что оба дела закрыты?

– Еще нет. Нужно много оформить, провести экспертизы и тому подобное.

– Мое участие требуется?

– Сейчас мы оформим все необходимые бумаги, протоколы, и вы будете абсолютно свободны.

– Спасибо. Давайте ручку…

Я провела в кабинете еще часов пять и вышла совершенно вымотанной. С изумлением увидела, что Нюра еще сидит на своем месте, она не обратила на меня внимания, поглощенная захватывающей беседой с какой-то древней старушкой. Липкина активно жестикулировала, доказывала что-то своей собеседнице, та согласно кивала.

Только выйдя на улицу, я вспомнила об Игоре, поджидающем меня в машине. Он сладко спал на откинутом водительском сиденье. «Мерседес» быстро довез нас до особняка. В дверях меня встречала обеспокоенная Клара. Максим, проснувшись, как всегда, умчался в офис. Я была даже рада, что объяснение с ним откладывается. За обедом рассказала экономке о том, что узнала в милиции.

– Значит, теперь с этим покончено, и мы заживем спокойно, как прежде?

– Не может быть как прежде, Клара. Ты же знаешь, я не Лили…

– Ну и что? Зачем все ломать? После нашего разговора сегодня утром я много думала и пришла к выводу, что все можно решить…

– Не хочу тебя обижать, Клара, но решать, что делать со своей жизнью, разреши мне самостоятельно. Я тоже многое передумала после ночной беседы с Максимом…

– Он был пьян, еще я марихуану нашла в пепельнице…

– Не важно. Знаешь поговорку? «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке». Он высказал свое мнение очень недвусмысленно.

– Но ведь можно попробовать? Не получится, разойдетесь в разные стороны.

– Ты не забыла, что я беременна? Если он узнает, мы никогда не расстанемся окончательно. Он будет всю жизнь контролировать каждое мое движение. Я не жила еще по-настоящему. Понимаешь? Я хочу счастья и свободы. Выйти замуж хочу, хозяйкой быть в СВОЕМ собственном доме. Ты понимаешь меня?

– Нет. Ты просто боишься, что мой сын бросит тебя, но уйти из-за ребенка не позволит. Так?

– Может, и так. Я не смогу жить глядя на него, если он будет принадлежать другой. Он ведь и жениться может…

– Почему ты так не уверена в себе? Ведь все может сложиться по-другому.

– Не может, Клара. Если я буду считаться сестрой, все случится именно так. Мы не будем вместе выходить, чтобы кто-то, не дай бог, чего не заподозрил, не сможем вместе жить, тем более спать, иначе поползут сплетни. А ребенок? Что я буду говорить ему? Какое отчество дам? Он узнает когда-нибудь правду и станет стыдиться своих родителей. Нельзя прожить жизнь во лжи. Все откроется. Или накроется медным тазом.

– Я понимаю. Ты вот сейчас говоришь, а я представляю свою жизнь. Только я знаю, какие это муки. Ни на один день меня не покидал страх. Страх разоблачения, страх того, что Володя или его жена могут запросто выставить меня на улицу, да и себя порой становилось невообразимо жалко…

– Твоему мужу тоже приходилось не сладко. Вряд ли его радовало такое положение вещей. Но тебя держал ребенок, ты не могла разорвать этот круг из-за него. Владимир тоже заботился о благе сына и жалел тебя. Поодиночке вы могли бы быть вполне счастливы.

– Может быть, – задумчиво произнесла Клара. – Что ты планируешь делать дальше?

– Поживу пока у Нины, определюсь с жильем, с работой. Там видно будет.

– Ты планируешь скоро нас покинуть? Завтра?

– Если получится, прямо сегодня.