Медовый месяц в космосе

Гриффит Джордж

Когда сообщение Космолета было должным образом передано и записано, его пропеллеры начали вращаться, а его нос повернулся на северо-восток. Так началась, как теперь известно всему миру, самая необычная предвыборная поездка, которая когда-либо была известна. Сначала Балтимор, затем Филадельфия, а потом и Нью-Йорк увидели вспышки в небе. Были иллюминации, факельные шествия, вся техника американской предвыборной агитации работала на полную мощность. Но когда люди увидели вдали, в звездной ночи, эти быстро меняющиеся лучи, сверкающие как бы из бесконечного космоса, и когда телеграфисты поняли, что это сигналы, то, казалось, и республиканцев, и демократов охватил какой-то трепет. Даже мысли представителей Таммани стали подниматься

над уровнем подлой торговли. Это было почти как послание из другого мира. В нем было что-то сверхъестественное, и когда его перевели и бросились печатать в дополнительных выпусках вечерних газет: "Голосуйте за честных людей и честные деньги" – стало девизом миллионов.

Из Нью-Йорка в Бостон, из Бостона в Олбани, затем через всю страну в Буффало, Кливленд, Чикаго, Омаху, затем на запад в Сент-Пол и Миннеаполис, на север в Портленд и Сиэтл, на юг в Сан-Франциско и Монтерей, затем снова на восток в Солт-Лейк-Сити, а затем, после прыжка через Скалистые горы, который напугал миссис Ван Стюйлер почти до обморока и заставил Зейди затаить дыхание, на юг в Санта-Фе и Новый Орлеан.

Затем на север по долине Миссисипи до Сент-Луиса, а оттуда на восток через Аллеганы обратно в Вашингтон – таково было знаменитое ночное путешествие Космолета, и так с помощью длинного серебряного язычка света он распространил весть о здравом смысле и коммерческой честности по всей длине и ширине Великой Республики. Мир знает, как Америка восприняла и интерпретировала его на следующий день.

Тем временем мистер Рассел Ренник отправился поездом в Вашингтон, и на следующий день после выборов он с готовностью взял назад все свои намерения в отношении маркиза Байфлита, принял вместо него лорда Редгрейва и дал свое благосклонное благословение на свадебном завтраке, состоявшемся через неделю в салоне корабля Космолет, парящего в воздухе на высоте пятисот футов над куполом Капитолия. К этому он добавил чек на миллион долларов, который должен быть выплачен графине Редгрейв по возвращении из свадебного путешествия.

Позавтракав, свадебная компания под руководством капитана осмотрела замечательное судно. После этого, пока все пили кофе и ликеры, а мужчины курили сигары в гостиной, несколько самых выдающихся мужчин и женщин Соединенных Штатов испытали необычное ощущение: они спокойно сидели в креслах на палубе, в то время как их несло со скоростью сто пятьдесят миль в час сквозь атмосферу.

Они подлетали к Ниагаре, опускались в нескольких футах от поверхности водопада, проносились над ним, падали на реку и проносились по ней в нескольких ярдах от бушующих вод. Затем в одно мгновение они взмыли в облака, снова снизились и взяли курс на Вашингтон с невероятной скоростью, но для них самих совершенно незаметной, если не считать размытой стремительности едва видимой земли за их спинами.

В тот вечер Космолет снова остановился перед ступенями Белого дома, а лорд и леди Редгрейв стали гостями полуофициального банкета, устроенного недавно переизбранным президентом. Речь на вечере произнес сам президент, пожелав здоровья жениху и невесте, и вот как он закончил ее:

– В церемонии, свидетелями которой нам выпала честь стать, есть нечто большее, чем соединение мужчины и женщины узами священного брака. Лорд Редгрейв, как вы знаете, является потомком одного из самых благородных и древних родов на Родине Новых Наций. Леди Редгрейв – дочь старейшего и, надеюсь, мне будет позволено сказать без обиняков, величайшего из этих народов. Возможно, еще рано говорить о формальной федерации англосаксонского народа, но я думаю, что выражаю чувства каждого добропорядочного американца, когда говорю, что если слухи, которые распространяются по Атлантике, слухи о решительной

попытке некоторых европейских держав напасть и, если это возможно, разрушить эту великолепную крепость личной свободы и всеобщего равенства, которую мы называем Британской империей, к несчастью, окажутся правдой, то может случиться так, что весь остальной мир поймет, что Америка не зря говорит по-английски.

– Но я также должен напомнить вам, что в нескольких ярдах от дверей Белого дома находится величайшее чудо, я бы даже сказал, величайшее из чудес, когда-либо сотворенных человеческим гением и человеческой промышленностью. Это удивительное судно, на котором некоторым из нас выпала честь совершить самое чудесное путешествие в истории механического передвижения, было придумано американским ученым, человеком, чья дочь сидит сегодня по правую руку от меня. По своей физической природе это судно, предназначенное для плавания по безбрежному океану космоса, является английским. Но она также является результатом веры и убежденности англичанина в американский идеал… Поэтому, когда судно покинет Землю, что произойдет через час или около того, и войдет в пределы других миров, кроме этого, и, возможно, познакомится с другими народами, кроме тех, что населяют Землю, оно сделает бесконечно больше, чем уже сделало, как бы невероятно это ни казалось. В этом мире оно не только подтвердит, что величайший триумф человеческого гения имеет англосаксонское происхождение, но и донесет до других миров, кроме этого, истину, которую этот мир узнает еще до конца XIX века.

– Англия в лице лорда Редгрейва и Америка в лице его графини покидают сегодня этот мир, чтобы рассказать другим мирам нашей системы, если, конечно, они найдут какие-то внятные средства связи, о том, каков этот мир, хороший и плохой. И вполне возможно, что тем самым они положат начало более широкому общению сотворенных существ, чем позволяют пределы этого мира; общению, дружбе и, как дает нам право полагать Космолет, даже физическому общению мира с миром, которое на заре двадцатого века может превзойти в реальности самые смелые мечты всех филантропов и философов, стремившихся к просвещению человечества от Сократа до Герберта Спенсера.

Глава VI

После того как передний прожектор Космолета прощально сверкнул над толпой ликующих жителей Вашингтона, винты корабля закрутились, и он повернул на север, чтобы попрощаться с Эмпайр-Сити.

Незадолго до полуночи над Нью-Йорком и Бруклином вспыхнули два его прожектора, на которые почти сразу же ответили сотни электрических лучей, вырвавшихся из разных частей Большого Города, а также с нескольких военных кораблей, стоящих в заливе и на реке.

– Прощайте! Есть ли у вас сообщения для Марса? – мелькнуло над командирской башенкой Космолета.

Каким было послание дяди Сэма, если оно у него было, так и осталось неразгаданным, потому что сразу пятьдесят лучей начали расходиться в разные стороны, и в результате до командирской башенки, с которой лорд Редгрейв и его невеста в последний раз смотрели на человеческие владения, долетело лишь размытое пятно из множества смешанных лучей.

– Можно было догадаться, что они ответят все сразу, – сказала Зейди. – Газеты, естественно, хотят получить интервью с первыми лицами Марса, а другие хотят знать, что можно сделать в плане торговли. В любом случае, дяде Сэму будет приятно, если он заключит первый договор о взаимовыгодном сотрудничестве с другим миром.

– И затем приступит к созданию торгового центра Солнечной системы, – рассмеялся Редгрейв. – Что ж, посмотрим, что можно сделать. Хотя, как англичанин, я считаю, что должен присматривать за "Открытой дверью".

– Чтобы немцы не успели войти раньше вашего, а? Это так похоже на вас, дорогие добродушные англичане. Но посмотрите, – продолжала она, указывая вниз, – они снова подают сигналы, на этот раз все сразу.

Из главных газетных редакций Нью-Йорка вырвалось полдюжины лучей. Затем они одновременно снова начали расставлять точки и черточки. Редгрейв записал их карандашом, а когда сигналы прекратились, зачитал: