Медовый месяц в улье
Шрифт:
– Валяй! – воодушевленно сказал Крачли. – Вон кто-то пришел.
– А ну выметайтесь отсюда! – бушевал Бантер, не обращая внимания. – Пока я шкуру с вас не содрал!
– Да откуда мне знать-то было?
– Вон!!!
Миссис Раддл отступила, не потеряв достоинства:
– Ну и манеры!
– Тут уж вы по уши вляпались, мамаша, – заметил Крачли, ухмыляясь.
Миссис Раддл обернулась на пороге.
– Теперь сами за собой грязь убирайте, – пригвоздила она напоследок.
Бантер
– Весь портвейн! Весь! Две с половиной дюжины – все растрясены к чертям! А ведь его светлость вез их на заднем сиденье и вел машину тихо и бережно, будто дитя качал.
– Это точно чудо, – сказал Крачли, – судя по тому, как он сегодня летел в Пэгфорд. Чуть не снес с дороги меня и старое такси.
– Две недели в доме не будет ни капли годного портвейна! А он ведь так любит выпить бокал после ужина!
– Ну, не повезло ему, вот и все, – сказал Крачли с тем философским отношением, какое мы приберегаем для чужих бед.
Бантер испустил вопль Кассандры:
– Этот дом проклят!
Он обернулся, и дверь резко распахнулась, впустив мисс Твиттертон. Получив в лицо заряд красноречия, та отскочила с тихим визгом.
– Мисс Твиттертон пришла, – без необходимости сообщила миссис Раддл и удалилась.
– Боже мой! – ахнула бедная гостья. – Прошу прощения. А… дома ли леди Питер? Я только принесла ей… Ой, наверное, их нет… Миссис Раддл такая бестолковая… Может быть… – Она умоляюще переводила взгляд с одного мужчины на другого. Бантер, взяв себя в руки, вновь надел маску невозмутимости, и эта метаморфоза окончательно добила мисс Твиттертон.
– Если вас не затруднит, мистер Бантер, не были бы вы так любезны передать леди Питер, что я принесла ей немножко яиц от своих курочек?
– Разумеется, мисс Твиттертон.
Приличия были нарушены, и заглаживать этот промах сию минуту не имело смысла. Он принял корзину со снисходительным добродушием, какое подобает дворецкому милорда при общении со скромным вассалом.
– Это палевые орпингтоны, – объяснила мисс Твиттертон, – они… у них такие славные коричневые яички, правда? И я подумала, может быть…
– Ее светлость будет вам очень признательна за заботу. Вы сможете подождать ее?
– О, благодарю вас… Но я не знаю…
– Я ожидаю их возвращения в ближайшее время. Они у викария.
– О! – сказала мисс Твиттертон. – Да. – Она беспомощно опустилась на предложенный стул. – Я думала просто отдать корзину миссис Раддл, но она, кажется, очень взволнована.
Крачли коротко хохотнул. Он порывался сбежать, но Бантер и мисс Твиттертон закрывали ему путь к выходу, и он, похоже, сдался. Бантер был рад возможности объясниться.
– Это я очень взволнован, мисс Твиттертон.
– Какой кошмар! – вскричала мисс Твиттертон, уловив, что несчастье, хотя и малопонятное, является бедствием вселенского масштаба. – Он весь испорчен? Кажется, в “Свинье и свистке” есть очень хороший портвейн, вот только дорогой – четыре шиллинга шесть пенсов бутылка, и за пустые денег не возвращают.
– Боюсь, что в нашем случае это едва ли подойдет.
– Или, может быть, они захотят моего пастернакового вина? Я с большим удовольствием…
– Ха! – сказал Крачли. Затем ткнул большим пальцем в сторону бутылки в руках Бантера. – А почем то, что ихняя светлость предпочитают?
Больше Бантеру было не вынести. Он шагнул к двери.
– Двести четыре шиллинга за дюжину!
– Итишь! – сказал Крачли.
Мисс Твиттертон не поверила ушам:
– Дюжину чего?
– Бутылок! – сказал Бантер. Он вышел, решительно хлопнув дверью. Плечи его поникли, дух был поколеблен.
Мисс Твиттертон, быстро посчитав на пальцах, в смятении обернулась к Крачли. Тот стоял, насмешливо улыбаясь и больше не делая попыток увильнуть от разговора.
– Двести четыре… это же семнадцать шиллингов бутылка! Это… это безнравственно!
– Да. Не нашего с тобой полета птица, да? Ишь! Он-то запросто может вынуть из кармана сорок фунтов, от него не убудет. Да только не вынет!
Он подошел к камину и красноречиво сплюнул в огонь.
– Но, Фрэнк! Не надо так озлобляться. Нельзя же ждать, что лорд Питер…
– “Лорд Питер”! Кто ты такая, чтоб звать его по-домашнему? Возомнила себя невесть кем!
– Так его положено называть, – выпрямилась мисс Твиттертон. – Я прекрасно знаю, как обращаться к титулованным особам.
– Что да то да! – саркастически ответил садовник. – В лучшем виде. И его чертову камердинеру “мистер” говоришь. Ты кончай с этим, девочка моя. Тебе он “милорд”, как и всем нам… Хоть мамаша твоя была учительша, да папаша-то коров пас у Теда Бейкера. И раз уж она с ним связалась, то тебе теперь чваниться не с чего.
– Я убеждена, – голос мисс Твиттертон дрожал, – что уж от кого, а от тебя я подобные вещи выслушивать не обязана.
Крачли набычился:
– Вот оно что, да? По-твоему, ты вроде как себя унижаешь, когда со мной якшаешься? Хорошо! Иди и целуйся с господами. “Лорд Питер”!
Он сунул руки глубоко в карманы и сердито прошагал к окну. Он так явно хотел затеять ссору, что даже мисс Твиттертон не могла этого не заметить. Причина была очевидна. На свою беду, она игриво погрозила пальцем: