Медовый месяц
Шрифт:
— Договорились! — кивнула Варя. У нее уже голова устала кивать. — Спасибо вам… Вы теперь мои добрые гении…
— Только ты поскорее поворачивайся! — деловито приказала Зина, с удовольствием выслушав о добрых гениях. — Дитю незачем так долго родного папку ждать! Заскучает пацанчик!
Николай приветливо махнул на прощание рукой.
Варя вышла из здания Главпочтамта под почетным наблюдением-эскортом двух пар внимательных глаз. И тихо побрела к метро. Писем нет… И никогда не будет… Все осталось в прошлом… Там, на раскаленном берегу летнего Крыма… И не нужно себя обманывать и саму
«Я ничего не могу тебе обещать. Я даже не знаю, когда мы теперь увидимся с тобой…»
Зато Варя теперь знала твердо. Никогда.
13
Минут через пять после визита идиота-точильщика Кате очень захотелось плакать, а еще через три — рыдать в голос.
Гребениченко не появлялся. И не звонил. И Катя уже воспринимала происходящее как личное тяжкое оскорбление. Она демонстративно — демонстрация перед самой собой! — достала из холодильника торт и отрезала себе здоровенный кусище. Плевать на все! Сегодня можно позволить многое, забыв о фигуре. Кроме того, где-то она слышала, что сладкое успокаивает нервы. То, что ей сейчас надо.
Перемазанная кремом, с тарелкой в руке, изнервничавшаяся Катя, пытаясь успокоиться, стала вновь бродить по квартире из угла в угол. И снова украдкой — видимо, от самой себя — подошла к окну. Никого… Дети в песочнице, мамы на скамейке, собаки с хозяевами на прогулке… И ни малейшего намека на Гребениченко…
В дверь позвонили.
«Убью! — решила Катерина. — Но сначала поточу у него все ножи-ножницы, а уж потом прирежу им же наточенным инструментом!»
Она вышла в переднюю, держа в руке тарелку, и снова прилипла к глазку. За дверью стоял ухмыляющийся Саша. Катя резко открыла дверь.
— Посмотрела из окна Катюша на красивый дворик золотой, — промурлыкал Гребениченко, входя. — Привет!
Катя смутилась. Значит, он успел все-таки ее заметить за шторами… Как же она его пропустила?..
Саша весело взял с тарелки застывшей в руках совершенно растерявшейся хозяйки торт, отрезал приличный кусок и сунул себе в рот.
— Ничего! — одобрил он. — Вкусно! Встречаешь со жратвой и прямо с порога угощаешь! Никогда еще такого не видал! Похлеще, чем кофе в постель! Из тебя, Катерина, получится первоклассная жена! Будем посмотреть… Представляешь — я возвращаюсь домой с работы, усталый, голодный и злой, а тут ты на пороге! Эти глаза напротив… — Сашка хитро глянул на окончательно замороченную Катю. — В фартучке с оборочками или в чем-то там еще, таком же домашнем и милом… Сила вещей… — Он внимательно и оценивающе оглядел Катю с ног до головы. — Эта одежка на тебе тоже ничего, вполне сгодится. Да, так вот… — Гребениченко дожевал и отправил себе в рот новую большущую часть торта. — И в руках у тебя… — Он мечтательно зажмурился. — Поднос с разной кормежкой прямо с плиты! Исходящей паром и теплом! Грибной суп! Гуляш! Антрекоты! Поджаренная картошка! И салат! — Сашка в восторге щелкнул языком и схватил еще кусок торта.
— Ты голодный, что ли? С утра не ел? — с трудом пришла
— Это я просто так сказал, к слову. Ты, Катенок, через букву «а», просто клад! — продолжал разглагольствовать Саша, направляясь за ней на кухню. — Откуда что берется? А я ведь держал тебя за балованную мамину-папину дочку! Думал, ты и поварешки в руках держать не умеешь!
Катя слегка смутилась. Насчет поварешки он угадал.
— Ты прости, я тут малость подзадержался! — Саша нахально развалился на стуле. — А квартирка у вас ничего! Будем посмотреть… Мне подходит! Чем угощать будешь, хозяйка?
Катя, нервничая, торопливо, под его испытующими взглядами накрывала на стол. Конечно, ей нужно было всему научиться раньше. Но это сделать никогда не поздно. Чтобы потом встречать его на пороге в фартуке с оборочками и с подносом…
— И меню вполне на уровне! Это что? А это? А тут что? — Сашка полез носом в салатницы и миски и остался доволен. — Класс! У тебя, видно, блаток в местном магазине! Иначе откуда такая роскошь?
— Да, — не стала скрывать Катя. — И не в местном тоже…
— Это как раз то, что мне нужно, — радостно поделился Сашка, густо намазывая огромный ломоть хлеба маслом и икрой. — Люблю, когда всего много! У нас дед, когда перед смертью тяжело болел, голосовал дома. К нам приходили из избирательного участка. Звонок в дверь. Открываю… А там — две красивые молодые девушки в коротких красных юбочках и жакетиках. А за ними — мужчина с урной в руках. Но я его сразу за ними не увидел и решил, что обе девицы ко мне!! Представляешь, как обрадовался? Но мимо сада… Книжки прочитала?
— Так… — скромно призналась Катя.
Сашка не удивился ее размытому, более чем расплывчатому ответу.
— Так — это как? Так — «да» или так — «нет»?
— И не то чтобы да, и не то чтобы нет! — заявила осмелевшая Катя.
Сашка хмыкнул:
— Примерно в подобном раскладе я и представлял себе ситуацию. А ты почему ничего не ешь? Угощайся! — И он широким жестом гостеприимного, хлебосольного хозяина подвинул Кате салями и сыр. — Мне все равно одному не справиться!
— Нет, — пропела Катя, — по-моему, ты себя недооцениваешь!
Саша посмотрел на нее пристально, вывалил себе в тарелку груду маринованных опят и очень серьезно заметил:
— А вот тут, Катенок, ты заблуждаешься! Недооценка мне не грозит! Для меня неактуально. Я уж скорее переоценю себя, чем наоборот! При всех обстоятельствах и любом раскладе!
Катя фыркнула:
— Ты честный!
— Стараюсь… Это куда проще, чем врать. А я всегда выбираю дороги поспокойнее. Так что там у нас с логарифмами?
Катя придвинулась к нему ближе. Какие у него смешные глаза… Словно в глубине вспыхивают и гаснут бенгальские огни…
— И ты всерьез думаешь, что я тебя пригласила заниматься математикой?
Саша вытер руки салфеткой и взялся за маслины.
— И близко не стоял к этой нелепой мысли… Теперь я знаю, что ты меня приглашала шикарно пообедать и заодно поужинать. А как насчет завтрака? — Он лукаво взглянул на Катю. — Завтрак у нас будет таким же роскошным? Будем посмотреть…