Медовый месяц
Шрифт:
— По-моему, ты сам внушил себе эту чушь, отрастил комплекс, а потом старательно лелеял и холил его. Уверена, что ты все преувеличиваешь, — заметила я, но он пропустил мои слова мимо ушей.
— Я никогда не умел так же уверенно и достойно, но вместе с тем скромно держаться в обществе. Так вдохновенно и увлекательно рассуждать на любую тему. Быстро и остроумно реагировать на вопросы и реплики собеседников. Так мастерски делать любое дело, за которое брался. Я хотел поступать в юридический, я говорил тебе. Но потом испугался, что не смогу достичь его уровня в профессии. И тогда я решил перещеголять его в точных науках. В них он не особенно преуспевал. И тут я мог положить его на лопатки. Я поступил в университет сам, без чьей-либо помощи, чем очень гордился. Я даже перестал так страстно ему завидовать, ведь, несмотря на все, я любил его. Но он покусился на самое святое, что у меня было. Он похитил тебя. И этого я не мог ему простить. Я решил избавиться от
— Что?! — мне показалось, что я ослышалась. — Избавиться?! Каким образом?!
— Самым верным — убить его, — так спокойно ответил он, словно речь шла о чем-то обыденном. И улыбнулся. — Я испортил тормоза в его машине. Это было нетрудно, ведь я неплохо разбираюсь в технике. Разве я мог предвидеть, что у мамы сломается ее машина и она сядет в его «Волгу»! Но это случилось… Я виноват в ее смерти, я убил ее! Но все равно большая часть вины лежит на вас: на нем и на тебе! — Он ткнул пальцем в мою сторону.
Я же, в шоке от всего услышанного, начала медленно сползать вниз на землю. Теперь мне стало ясно его странное поведение в тот день, когда Людмила уехала на Сашиной машине. Как просто и как ужасно! Бедная Людмила! Он присел рядом со мной на траву.
— Я никогда не прощу ему маминой смерти. Должен был умереть он, а не она. Тебя же я не мог убить, хотя иногда очень этого хотел. И тогда я решил сделать тебе очень больно, чтобы ты поняла, каково было мне, когда я узнал о твоем предательстве. И мне пришлось сделать это…
— Что сделать? — холодея от ужаса, спросила я. Я уже начала все понимать, но еще не в силах была поверить, осознать…
— Разве ты еще не поняла? — Он посмотрел на меня спокойно и слегка удивленно. — Я убил их всех, всех четверых. Так что это я тот грозный неуловимый маньяк, которому ты так хотела заглянуть в глаза. Теперь я перед тобой, и ты вполне можешь это сделать. — Он насмешливо и вызывающе смотрел на меня, и я видела в его красивых глазах тайное безумие, которого не замечала раньше, и вот теперь оно смотрело на меня из глубины его зрачков…
Все еще не веря в реальность происходящего, я прошептала немеющими губами:
— Что ты говоришь?! Так нельзя шутить, это слишком страшно.
— А с чего ты взяла, что я шучу? — он удивленно приподнял правую бровь, совсем как Саша… — Шутки кончились. Теперь все серьезно. Хочешь, я расскажу тебе, как делал это? Как убивал их?
— Нет, не надо, пожалуйста, я не вынесу этого, нет! — Я схватилась рукой за горло. Мне стало труд но дышать, не хватало воздуха. Все плыло перед глазами: деревья, небо, земля, его лицо…
— Первой была та грешница, о которой я уже тебе рассказывал, — неторопливо начал он. — Она была чертовски хороша, но слишком порочна и высокомерна. Она никого не любила, кроме себя. Сначала у нас все было неплохо. Но затем она начала издеваться надо мной, высмеивать, когда я не мог удовлетворить сполна ее безумные эротические фантазии. И когда я пришел к ней за помощью после той неудачи, то я не сказал ей всего. Но она сама догадалась. И высмеяла меня, унизила, втоптала в грязь. И тогда я задушил ее голыми руками. Сам не знаю, как смог это сделать. — Он с удивлением посмотрел на свои ухоженные мягкие руки, с коротковатыми пухлыми пальцами, словно не веря в то, что они способны на такое. — Я видел в ее глазах страх и восхищение. Я оставил ее в спальне, на широкой кровати, где мы столько раз занимались любовью… Я переодел ее в красивое нижнее белье, расчесал ее густые роскошные волосы. И отрезал прядь ее волос, на память. Я почувствовал, что освободился. У меня не было страха быть пойманным. Я не чувствовал ни мук совести, ни раскаяния. Только очищение и просветление. Я вернулся к тебе полным сил и надежд. Все у нас складывалось хорошо. Но когда мы приехали в этот город, то вдруг объявилась медсестра из больницы, из той самой, где работала мама. Я был с ней знаком и даже симпатизировал ей. Она позвонила мне и сказала, что нам надо встретиться, что ей известно кое-что о смерти Алины Вайзман. Она сказала, что знает, кто это сделал, и намекнула, что ей нужны деньги. Мол, у нее трое детей, и нелегко растить их без мужа, одной. Я сразу смекнул, что если дам ей денег один раз, то этим дело не закончится. Последует второй раз, третий — и так до бесконечности. К тому же я не мог без объяснений попросить такую сумму у родителей, а своих денег у меня было немного. Короче, я назначил ей встречу на этом холме.
Я невольно вздрогнула и огляделась вокруг.
— Да-да, именно здесь, — подтвердил он, перехватив мой взгляд. Сам не знаю почему. Здесь малолюдно и красиво. Мне нравится это место, и отцу тоже. Так что наши вкусы совпадают и в этом тоже, — он с ненавистью покосился на меня. — Я предложил ей прогуляться, она ничего не заподозрила. Это смешно, но она начала меня расспрашивать о свадьбе, о планах на будущее. Она не боялась меня. Она считала, что я убил Алину случайно, что это был просто несчастный случай. Она ее не очень-то жаловала, как она выражалась, — эту проститутку. Мы вполне мирно беседовали, как старые друзья. Но
Когда же мы встретили Эльвиру, она сказала, что женщину убили в другом месте, не там, где ее нашли, и еще про какие-то улики. Я насторожился. Еще одна шантажистка? Потом я понял, что она все это выдумала. Она с детства обожала фантазировать. Но я понял это слишком поздно. К тому же мне понравилось убивать. Я, как хищник, почуял вкус крови и уже не мог остановиться. Я подслушал их разговор с отцом, из которого понял, что она оклеветала его перед своим папашей, так как по ушки втрескалась в него, а он не захотел ее трахнуть, вот она и решила отомстить. Но потом одумалась и безумно раскаивалась в своем поступке. Умоляла его о встрече, и почему-то именно на этом холме. Всех он притягивает! Я соврал тебе о встрече одноклассников. Хорошая отмазочка! Но этот урод Гриша едва не выдал меня, когда мы случайно встретились в кафе. Вот почему я так спешил уйти оттуда и нервничал. Но все обошлось. Я выкрутился с помощью незатейливого вранья. Ты, наивная дурочка, мне поверила. Так вот… Я видел их встречу, спрятавшись за кустами. Было плохо слышно, о чем они говорили, но это не так уж важно. Потом он ушел. Она осталась. Затем куда-то убежала и плакала. И вдруг я наткнулся на тебя, спящую. Я был в шоке! Никак не ожидал тебя здесь встретить. К счастью, ты крепко спала и не проснулась. Я тихо ушел, и даже передумал убивать Элю, но когда мы встретились и я застал ее плачущей, то попытался утешить. Она же грубо послала меня, оскорбила. И тогда я перерезал ей горло. А потом ты нашла ее. Когда я узнал, что она была еще жива, то страшно испугался. Но мне повезло, она не успела ничего рассказать. А дальше, дальше… ты имела шанс уехать со мной, но не воспользовалась им. И тут принесло твою подругу, и это решило все. Я следил за вами на машине отца, когда вы гуляли по городу. Потом ты ушла, а подруга осталась в магазине, где сто лет выбирала шляпу, и в результате выбрала самую безвкусную. Там к ней прицепился какой-то придурок, который чуть было не нарушил мои планы, но, к счастью, она быстро его отшила. Тогда я сделал вид, что случайно ее заметил, остановил машину. Она обрадовалась. Я спросил, где ты. Она ответила, что ты вернулась домой, так как соскучилась по мне, пожалела, что мы разминулись. А потом вдруг принялась заигрывать со мной, строить глазки, кокетничать, уговаривала заняться с ней любовью, утверждая, что в сексе она намного опытнее и искуснее, чем ты.
— Ты врешь! — закричала я, сжав кулаки и глядя на него с ненавистью. — Этого не может быть! Лиза не могла меня предать! Она не такая! Ты все это выдумал, чтобы больнее ранить меня!
Странное дело, я держалась, когда он рассказывал мне жуткие подробности убийств, но не смогла сдержаться, когда он оскорбил память моей умершей подруги. Он с интересом посмотрел на меня:
— Да, ты угадала, я обманул тебя. Ты очень проницательна сейчас. Ничего такого не было. Ладно, извини, больше не буду врать. На самом деле я просто предложил ей подвезти ее до гостиницы. Она обрадовалась, так как очень устала, и села в машину. Тогда я сказал, что нам нужно поговорить о тебе и что для меня это важно. Она согласилась. Мы поехали в парк. Сели на скамейку, расположенную в отдалении, среди деревьев. Нас никто не видел, и никто нам не мешал. Я сказал, что подозреваю тебя в неверности и умолял ее сказать мне правду, верны ли мои подозрения. Ведь наверняка ты поделилась с ней, как с лучшей подругой. Бедняжка, она краснела и отводила глаза, но так и не призналась! Хотя я видел, что она врет и что ей все известно. Уверяла меня, что ты меня любишь и никогда ни на кого не променяешь. Как трогательно! И когда она нагнулась, чтобы поправить ремешок на туфле, я ударил ее ножом в спину. Она не ожидала этого, и, похоже, даже не успела понять, что произошло. По-моему, она удивилась. Бедная Лиза! — Он усмехнулся своему каламбуру.
Я вспомнила, что в морге выражение ее лица показалось мне удивленным, и мне захотелось придушить этого зверя, который сидел рядом со мной и спокойно и даже хвастливо разглагольствовал о своих «подвигах». Но я сдержалась. Я должна была выслушать его до конца, чего бы мне это ни стоило!
— Я убил ее почти на глазах мирно гуляющих людей, и никто ничего не заметил. Это был высший пилотаж! Я гордился собой. Вряд ли мой папочка сработал бы лучше! А потом я погрузил ее тело в машину. Сначала хотел в багажник, но там лежали какие-то колеса и запчасти, и я положил ее на заднее сиденье и укрыл пледом.