Медовый месяц
Шрифт:
И хотя Дэш с Вандой развелись много лет назад, Хани мгновенно охватило чувство вины.
— Кто… О ком вы говорите?
Из ванной явственно доносился шум душа, и Ванда бросила на нее взгляд, каким взрослые женщины смотрят на детей, пойманных на лжи.
— Мать думает, что здесь мой отец, — натянуто пояснила Мередит.
— Дэш? — Хани округлила глаза, совсем как Дженни, когда та пыталась выкрутиться из затруднительного положения. — Вы полагаете, что Дэш здесь? — Деланно засмеявшись, она еще шире раскрыла глаза. — Но это же просто смешно. —
— В таком случае кто же там? — осведомилась Ванда.
— Один человек… Я… на свадьбе я познакомилась с одним мужчиной…
Покраснев, Мередит повернулась к матери:
— Я же говорила, что его здесь нет' Вечно ты думаешь о нем только самое худшее. Ведь я говорила…
— Мередит, она лжет! Ты всю жизнь осуждала меня за этот развод. И, несмотря на все твои разговоры о геенне огненной, по-прежнему думаешь, что твой папочка умеет ходить по водам. Думаешь, что он прямо-таки осенен грандиозным ореолом, совсем как Иисус. Как бы не так! Да твой отец не смог бы пройти по водам, будь они даже из бетона. Его распутство — вот что погубило наш брак, а вовсе не я!
Шум душа в ванной прекратился.
Хани обеспокоенно глянула в сторону дверей:
— Не хочу быть невежливой, но если вам здесь больше нечего.
— Эй, Хани! Подойди-ка сюда и вытри мне спину. Услыхав голос отца, Мередит судорожно втянула воздух. Ванда торжествующе вскинула голову.
— В его номере душ испорчен, — запинаясь, проговорила Хани. — Я была с другим человеком, но он ушел. А потом звонит Дэш и говорит, что у него душ сломался, ну и попросил разрешения воспользоваться моим.
В дверях показался Дэш, вытирая голову одним полотенцем, а другое обернув вокруг бедер.
— Хани…
И замолчал.
Ванда скрестила руки на груди, лицо лучилось самодовольством. Мередит оскорбленно зашипела.
Дэш замер лишь на мгновение, потом продолжил вытирать волосы.
— А что это вы обе делаете здесь в такую рань?
— Да как вы могли?! — задыхаясь, проговорила Мередит.
— Мередит, это же совсем не то, что вы думаете! — Хани подлетела к Дэшу и встала рядом. — Дэш, я только что рассказывала Ванде и Мередит, что душ в твоем номере не работает. И ты попросил у меня разрешения воспользоваться моим. А поскольку мой… э-э… партнер на ночь уже ушел, я сказала, что нисколько не возражаю, и…
Дэш посмотрел на нее, как на дурочку:
— Черт подери, что ты плетешь?
— А как же твой сломанный душ? — слабым голосом справилась Хани.
Он набросил полотенце на плечи, зажав концы руками, и повернулся к Мередит:
— Мэри, никакого сломанного душа нет и в помине. Хани и я провели эту ночь вместе, а поскольку оба мы люди достаточно взрослые, то это не касается никого, кроме нас двоих.
В глазах Ванды сверкнуло злобное удовлетворение.
— Наконец-то твоя дочка увидела своими глазами, что за человек ее папочка!
Губы Мередит задрожали, потом она, с трудом
— Папочка, я буду за тебя молиться. Я проведу остаток дня на коленях, молясь за твою бессмертную душу. Дэш сорвал с шеи полотенце.
— Проклятие, не трать зря времени! Мне совсем не нужно, чтобы кто-нибудь за меня молился.
— Нет, нужно. Тебе понадобятся все молитвы, какие только будут вознесены за твою душу. — Мередит перевела взгляд на Хани. — А вы! Да вы же просто оскорбление для любой женщины, ценящей святость своего тела. Это вы искусили его, совсем как те вавилонские блудницы!
Мередит угодила почти в цель, и Хани поморщилась. Но тут вперед шагнул Дэш.
— А теперь замолчи, — предостерегающе сказал он. — Ни слова больше!
— Но она такая и есть! Ведь она…
— Хватит! — взревел Дэш. И прежде чем Хани сообразила, что происходит, притянул ее к себе. Она ощутила слабость от вихря чувств, закруживших ее в ответ на его защиту. — Если хочешь остаться частью моей жизни, Мередит, тебе придется принять и Хани, потому что и она станет ее частью.
Хани, подняв голову, посмотрела на него.
— Никогда ее не приму, — горько сказала Мередит.
— Может, тебе следовало бы получше обдумывать свои слова, прежде чем захлопывать за собой много дверей?
— Об этом мне и думать не нужно, — ответила Мередит. — Ведь прими я эту низкую связь, она станет и моим грехом тоже!
— Решать придется тебе самой, — сказал он. Ванда выступила вперед:
— Мередит, вызови-ка нам лифт. Я приду через секунду.
Мередит явно еще не все сказала, но перечить матери у нее не хватило духу. Упорно не глядя на отца, она одарила Хани полным ненависти взглядом и вышла.
— Тебе непременно надо было притащить ее сюда, правда? — сказал Дэш, когда Мередит ушла. Ванда ощетинилась:
— Тебе не пришлось жить с ней! Ты был для нее отличным парнем, раз в несколько лет заявляющимся в город с чемоданами, полными подарков. А я была гадкой стервой, отсылавшей ее папочку обратно. Ей уже двадцать два года, и я устала жить под гнетом ее осуждения.
Его рот плотно сжался.
— Ладно, убирайся.
— Уже ухожу.
Она подтянула ремешок сумки на плече, и тут ее враждебность, казалось, несколько поутихла. Она перевела взгляд с Дэша на Хани и обратно. Потом покачала головой:
— Ты опять уже готов все испортить; не так ли, Рэнди?
— Не пойму, о чем ты.
— Каждый раз, как ты только-только начинаешь держаться на плаву, тут же обязательно делаешь что-нибудь такое, что все испортит. Сколько я тебя знаю, у тебя всегда бывало именно так! Как раз когда все для тебя начинает складываться удачно, тебе непременно удается все разрушить.
— Ты сошла с ума.
— Не делай этого, Рэнди, — тихо сказала она. — Хотя бы на этот раз не делай!
Между ними повисло тягостное молчание. Его лицо стало жестким, ее — печальным. Неловко потрепав его по руке, она оставила их одних.