Медовый месяц
Шрифт:
— Конечно, — сказал Кирк.
— Да, спасибо. Я тоже так подумал. Я отослал Лагга к вам, потому что думал, что тело уже увезли.
— Его повезли в «Корону», — сказал инспектор. — Будут проводить вскрытие.
— О, Пресвятая Богородица, — тихо воскликнул мистер Гудекер. — Вскрытие. Конечно.
— А потом у следователя можно уточнить необходимые формальности.
— Да, спасибо, спасибо. И еще я встретил по пути Кратчли…
— Что он вам сказал?
— Видите ли… Мне показалось, он решил, что его подозревают.
— Почему он так
— Боже мой! — воскликнул викарий. — Я, наверное, лезу не в свое дело. В сущности, он не сказал мне прямо, что думает, что его подозревают. Я сам сделал такой вывод из того, что он мне рассказал. Но, поверьте мне, инспектор, я могу подтвердить его алиби минута за минутой. С шести тридцати до семи тридцати он был на репетиции хора. После этого он возил меня в Пэгфорд, а потом мы вернулись сюда. Было десять тридцать. Поэтому вы сами видите…
— Хорошо, сэр. Если нам понадобится алиби на это время, и вы, и Кратчли будете вне подозрений.
— Я вне подозрений?! — воскликнул мистер Гудекер. — Боже, спаси и сохрани! Инспектор…
— Я пошутил, сэр.
Мистер Гудекер решил, что шутка явно неудачная, однако постарался держать себя в руках:
— Да-да. И поэтому, думаю, я могу успокоить Кратчли. Я очень высокого мнения об этом молодом человеке. Очень старательный и трудолюбивый. Не придавайте слишком большого значения его жалобам по поводу сорока фунтов. Для человека в его положении это большие деньги.
— Не беспокойтесь об этом, сэр, — сказал Кирк. — Благодарен вам за такое признание.
— Да, да. Я должен был об этом сказать. А теперь, инспектор, я могу вам еще чем-то помочь?
— Большое спасибо, сэр. Скажите, где вы провели ночь со среда на четверг. После половины одиннадцатого?
— Почему вы меня об этом спрашиваете? Конечно, дома, — ответил викарий, не вполне понимая, почему он должен отчитываться. — Жена и служанка могут это подтвердить. Но неужели вы думаете…
— Мы пока ничего не думаем, сэр. Выводы мы будем делать позже. А пока мы должны соблюсти необходимые формальности. А вы, случайно, не приходили сюда в течение недели?
— О, нет. Ведь мистера Ноукса не было дома.
— А откуда вы узнали, что его нет дома?
— Я не знал, просто я так думал. Точнее говоря, да, я знал. Я заходил сюда в четверг утром, но дома никого не было, поэтому я решил, что он уехал. Он иногда уезжал и раньше. А, может, миссис Руддл сказала мне, что он уехал. Да, теперь припоминаю, миссис Руддл сказала.
— Вы заходили только один раз?
— О, Господи, конечно, один. У меня было небольшое дельце. Подписка на благотворительный концерт. Я и сегодня сюда зашел из-за этого. Проходил мимо и увидел записку на воротах. Просили привезти хлеб и молоко. Поэтому я решил, что он вернулся.
— Ах да! А когда вы приходили сюда в четверг, не заметили ничего странного?
— Бог мой, нет! Ничего необычного. А что я должен был заметить?
— Понимаете… — начал Кирк, но, в конце концов, что мог заметить этот подслеповатый пожилой священник?
Поэтому инспектор поблагодарил и отпустил священника. Старик еще раз повторил, что может целиком и полностью подтвердить не только алиби Кратчли, но и свое собственное, в очередной раз нервно потер руки и, бросив взволнованное «До свидания», вышел.
— Так, так, — нахмурился Кирк. — Почему священник так уверен, что это было в то самое время? Мы еще не знаем этого наверняка.
— Не знаем, сэр, — согласился Селлон.
— Мне кажется, он очень волновался. Трудно предположить, что это мог сделать он, хотя, знаешь, он довольно высокий старик. Даже выше тебя. Думаю, такой же высокий, как мистер Ноукс.
— Я уверен, сэр, — сказал констебль. — Это не викарий.
— А я разве говорю обратное? Думаю, Кратчли решил, что это было то самое время. Он это понял из допроса. У нас трудная работенка, — вздохнул инспектор. — Когда допрашиваешь свидетеля, невольно выдаешь свои подозрения. А если не допрашиваешь свидетеля, вообще ничего не узнаешь. А когда тебе кажется, что набрел на что-то действительно стоящее, выясняется, что ты нарушил служебные полномочия.
— Да, сэр, — уважительно сказал Селлон. Харриет привела мисс Твиттертон. Констебль встал и придвинул еще один стул.
— О, пожалуйста, — простонала мисс Твиттертон. — Пожалуйста, не оставляйте меня, леди Вимси.
— Нет, нет, — ответила Харриет. Кирк поспешил успокоить свидетельницу.
— Садитесь, мисс Твиттертон. Вам не о чем беспокоиться. А теперь, пожалуйста, ответьте на несколько вопросов. Насколько я понял, вы ничего не знали о переговорах вашего дяди с лордом Вимси. Я имею в виду продажу дома и так далее. Нет. Понятно. А когда вы видели его в последний раз?
— О, наверное, — мисс Твиттертон замолчала и начала загибать пальцы на обеих руках, — дней десять назад, не позже. Я к нему забегала в субботу после обедни. Я, конечно, хотела сказать, в воскресенье. Видите ли, я хожу в церковь помогать нашему дорогому викарию. Играю на органе. У нас маленькая церковь, и приходит не так уж много людей. А в Пэгглхэме никто не умеет играть на органе. И, в любом случае, я была бы рада помочь, чем могу. Я в тот день заходила к дяде. Все было так, как всегда. И это был… это был последний раз, когда я его видела. О, Боже мой!
— А вы знали, что его не было дома всю прошлую неделю?
— Но он был дома! — воскликнула Твиттертон. — Он все время лежал здесь.
— Именно так, — согласился инспектор. — А вы знали, что он всю прошлую неделю был здесь?
— Конечно, нет. Он часто уезжает. Но всегда предупреждает меня… Я хотела сказать, предупреждал. Не было ничего удивительного в том, что он уехал в Броксфорд. Я имею в виду, если бы он меня предупредил. Я ничего такого бы не подумала. Но он мне ничего не сказал.