Медовый траур
Шрифт:
Его лапища описала несколько широких кругов, и меня крепко схватили сзади. Плохи мои дела.
– Я взял с собой три тысячи евро! – объяснял я, пытаясь вырваться. – Тысячу отдам как плату за вход!
– У тебя никто ничего не просит, захотел бы отнять у тебя деньги или даже жизнь – обошелся бы и без твоего разрешения…
Сначала тупой, потом прямолинейный, теперь скромный. Прервавшись, чтобы длинно втянуть ноздрями белый порошок, он все тем же каменно-холодным голосом продолжил:
– Я сейчас позвоню
Его руки скрылись из виду, вся непомерная туша переместилась к задней стене, грохнула дверь.
– Теперь-то вы можете меня отпустить? – Я все еще нервно дергался.
– Скажешь тоже… – рассудительно ответил тот, что стоял слева. – Для тебя, дядя, вообще-то, дело пахнет керосином…
Теперь моя судьба была в руках Поло Санчеса. Одна-единственная ошибка, малейшая заминка, неверная интонация – и соседнее кладбище пополнится новым постояльцем. Меня крепко, не давая шевельнуться, держали с двух сторон, оба моих стража сочли необходимым навалиться мне грудью на плечо, и, несмотря на слои ткани между нами, я ощущал ледяное прикосновение револьверов.
В глубине ниши прошуршала дверь, послышались тяжелые шаги, чудовищная фигура заслонила свет.
И вот он появился передо мной, колосс, очень похожий на современные изображения дьявола. Я увидел его большие черные глаза с молочными белками, заостренный череп, металлическое кольцо, проткнувшее носовую перегородку. Когда он наклонился к моему уху, у него на шее забренчали золотые цепи и цепочки, и я ощутил его приторный запах.
– Сейчас узнаешь, как поступают с непрошеными гостями, – прошептал он. – Счастливого пути…
В ту же секунду мне закрыли рот кожаным ремнем, нахлобучили на голову капюшон, завели руки назад, и в запястья врезались наручники. Я отчаянно отбивался, но разгоряченные тела так яростно напирали, что дыхание перехватывало.
У меня забрали деньги и сильно толкнули в угол. Скрипнула дверь.
– Шагай!
Я в бешенстве кусал ремень, пытался вывернуться из наручников, тыкался головой в пустоту. Удар прикладом в поясницу заставил меня сложиться пополам.
– Шагай, сказано тебе!
Под капюшоном было нечем дышать, я обливался потом, от одного этого можно было спятить. Я уже ничего не решал, моей судьбой распоряжались другие.
Мы поднялись по лестнице. Направо-налево. Еще одна дверь. Запахи риса и горящих углей. Шум, мешанина диалектов, животный смех. Насмешливый визг петель. Дрожь решетки, шорох гравия. Отдаленный гул моторов. Должно быть, мы вышли на кладбище и под покровом безлунной ночи пробираемся среди мертвецов.
Я все шел и шел, меня грубо толкали, указывая направление, – пути, казалось, не будет конца. Влево-вправо, вниз по склону… Земля, трава, камни…
Снова дверь, поворот, другой поворот, третий… еще один лестничный
– Стой!
С меня сдернули капюшон, сняли наручники, освободили рот от ремня. Я так и стоял, согнувшись в три погибели. Мой сопровождающий посветил из-за спины фонариком на крышку люка:
– Открой и спускайся по лестнице… Внизу повернешь направо…
– Необычный у вас способ встречать новичков.
Вокруг меня – слои мела, глины, выдолбленного бетона, торчащие из стен железные стержни и развороченный стальной щит. Грубо продырявленные обломки стен. Я присел, потянул за металлическое кольцо. Меня обдало холодным дыханием заброшенного тоннеля, ледяной ветер взъерошил волосы. Гул бездны внизу подо мной, отсюда рукой подать до преисподней…
«Аксо», призрачная станция метро… Силы скольких забойщиков, крепильщиков, несчастных рабочих были вложены в это строительство… Гигантская дышащая пасть каменного змея…
Тишина, атмосфера фильма ужасов, кое-где светятся лампочки – работает передвижная электростанция… Конец света в окружении неровных стен, пронизанный мертвыми рельсами, по которым еще влекутся тени покинутых поездов. Самым страшным было это отсутствие жизни, темная дыра с запахом горячего металла, так и ждешь, что оттуда выйдут потусторонние сущности, явившиеся, чтобы оторвать тебе руки-ноги…
Там, наверху, люк уже захлопнулся.
Я двигался вдоль правой стенки тоннеля, стараясь не наступать на рельсы, прижимаясь к почерневшим кирпичам, словно опасался, что сейчас откуда-нибудь выскочит моторный вагон и растерзает меня в клочья. Сточные желоба, омерзительные катакомбы, закрытые станции, я смутно догадывался, где нахожусь, – Молитор, Дом инвалидов, Майо… Груды костей, черные мессы, секты. Здесь, под Парижем в самом что ни на есть буквальном смысле, лежало царство смерти. Далеко, бесконечно далеко от яркого света Елисейских Полей.
Дуга продолжалась и продолжалась, неустанно заглатывая тьму. Много километров, сказала Дель Пьеро. Много километров в утробе земли, где я отрезан от мира – без оружия, без телефона, без возможности бежать… И ко всему прочему – прямо над головой обитатели Бельвильского кладбища, отделенные лишь камнем сводов…
Еще один поворот. Прямо передо мной неожиданно вырастают две фигуры, кидаются, пригнувшись, к противоположной стене и исчезают. Рванули в никуда… Каким образом выбираются из этой могилы?