Медвежий инстинкт
Шрифт:
После чая Борис засел за ноут, пока медведица готовилась для похода в лес. Дима опять кому-то звонил и устраивал допрос, требуя что-то сделать и сообщать ему, как идет процесс, пока Кир с Яром стирали свои вещи под руководством бабули.
– Огород тогда сегодня на Диме, - произнесла старушка, когда волк вышел подышать на улицу.
– А-а?
– удивился назначенный на фермерское хозяйство.
– Маша с Борькой уходят, эти еще половины не осилили, так что только ты и остался, дорогой, - привела аргументы пенсионерка.
– Ладно, - вздохнул оборотень.
– Вот и отлично, - закивала старушка.
– А я пойду к соседке схожу, а то что-то
Когда на землю опустилась ночная прохлада, в лесу, в отдалении от людей, на опушке бегали два медведя, игриво догоняя друг друга. Брачный сезон был в самом разгаре, и оборотни пользовались этим всласть.
***
Волк посмотрел на братьев за ноутами, проследив, чтобы они занялись работой. Стирка прошла удачно, и столичные брендовые шмотки развевались на одной веревке с деревенскими раритетами, которые им одолжила бабуля. Сама старушка ушла и еще не вернулась от соседки.
Тихо выбравшись на улицу и вдохнув ночной прохладный воздух, мужчина стал разминаться, крутя руками и поясницей. От долгой работы болела не только спина, но и все тело, хотя возможно дело было в другом. Несмотря на то, что вокруг ни души, Маша их предупреждала о любопытстве селян и их повышенном внимании к гостям. Осмотревшись по сторонам и принюхавшись, волк украдкой направился к сараю, где, глубоко вздохнув, попытался обернуться.
Если близнецы успешно практиковали выезды за город для пробежек в шкуре, то у Димы все было не так просто. Старая рана мешала ему трансформироваться быстро. Оборотни обычно проходили это в подростковом периоде, но Диме пришлось защищать себя и братьев слишком рано, и это наложило свой отпечаток. Его ломало и выворачивало от боли, пока кости меняли структуру и форму. Порой мужчина не мог выдержать эту агонию и обессилено терял сознание, оставаясь наполовину человеком, а на вторую - волком. Дима скрывал свои неудачи даже от самых близких. Особенно от них, ибо всегда оставался опорой для братьев и друга.
Слова, оброненные медведицей, о том, что если долго не оборачиваться, то переход становится болезненным - были дамокловым мечом для него. Дима подолгу сдерживал свой нрав и зверя внутри, а когда давал ему выход, то волк страдал от боли. И так по кругу. В моменты удачной трансформации радости не было предела и оборотень не спешил возвращаться в тело человека. А для регулярного обращения у него не было времени, да и желания вновь гореть в лихорадке - тоже.
В этот раз он опять затянул с переходом и боль пришла, охватив его с ног до головы. Словно вывариваясь в кипятке, сжигая внутренности. Кожа пылала огнем, а в голове взорвался вулкан, заставив зарычать от мучительной пытки. Шкура стала проявляться неравномерно, а кости будто сломали все разом. Лицо заболело, формируясь в волчью морду. Горло сжалось, не давая вдохнуть воздуха, и сквозь острые зубы Дима зарычал, с трудом всасывая кислород.
Внезапно двери сарая открылись и сквозь проем показалась сгорбленная фигура бабы Эли. Оборотень зарычал громче, не желая быть увиденным в таком уязвимом состоянии.
– Эк тебя скрутило, - печально охнула старушка, заходя внутрь.
– Вам опасно быть здесь, - хрипло прорычал Дима.
– А тебе нужна помощь, - возразила хозяйка сарая, смело закрывая за собой дверь и подходя ближе.
Усевшись на старый стул, бабулька протянула руку к голове волка и осторожно прикоснулась. Эта простая ласка отвлекла его от боли и внезапно помогла. Сухая ладошка гладила оборотня по холке, пока Дима окончательно не трансформировался в огромного
– Вот так-то лучше, - кивнула бабулька.
– Красивый чертяка. Твои братики помельче будут, но того же цвета.
Ответить он не мог, но благодарно прижал голову к её плечу. Впервые он доверился постороннему и получил помощь.
– Хочешь побегать или тут останешься?
– спросила старушка.
Дима облегченно улегся на деревянный пол и, сложив лапы, опустил голову.
– Ну, побудь тут, внучок, - вздохнула бабуся, тяжело поднимаясь на ноги.
– Утром приходи завтракать.
Едва дойдя до двери, пожилая женщина обернулась и тихо произнесла:
– Маняша тоже тяжело менялась. Особенно, когда Маринка исчезла. Наверное, что-то мучило её, и это мешало. Со временем стало лучше. Может и тебе надо покопаться в себе и найти причину такой боли. Природа не должна так мучить своих детей, раз дала две ипостаси.
Дима молча наблюдал, как старушка вышла из сарая, оставив дверь приоткрытой на случай, если он решит побегать на воле. Оборотень знал, что его мучает. Прошлое и предательство матери. После смерти мужа, она бросила сыновей, оставив в лесу и велев никогда не возвращаться. Увидев своих братьев голодными и замерзшими, Дима впервые обернулся и принес добычу, чтобы накормить их. Оборотни трансформируются в таком юном возрасте для защиты жизни. Своей или стаи.
Фактически они остались сиротами в шесть лет. Когда новый альфа убил их отца.
Глава 27
Нежное ласковое солнышко пробивалось лучиками сквозь кроны деревьев и согревало пару на опушке. После целой ночи страсти оборотни вальяжно лежали на расстеленном пледе, который принесла с собой Маша. Летнее любовное настроение захватило Бориса, и медведь рассеянно поглаживал свою женщину.
– Я так рад, что решился свалить из Москвы, - удовлетворенно вдохнул он.
– Не хочу возвращаться туда.
– Ты это для меня говоришь?
– мягко хмыкнула медведица.
– Вспоминаю слова того мужика, что я заскучаю здесь, - спокойно пожал плечами Борис.
– Для оборотня - жить в городе - пытка.
– Почему раньше не сбежал?
– почти нежно поинтересовалась Маша, поглаживая его по макушке, чем приводила в восторг медвежью душу.
– Работал, - усмехнулся мужчина.
– Куда-то спешил, опаздывал, кого-то догонял, уговаривал, заключал контракты и смотрел на важные большие цифры в экране. Всё казалось, что вот-вот и будет хорошо, а потом понял, что устал. Перегорела лампочка. Я долго мечтал жить так: свободно, вольно, на природе. Чтобы просыпаться и на лес смотреть. Сейчас понимаю, что если бы сбежал раньше - возможно не смог бы позволить себе эту мечту.
– А если бы рискнул?
– философски спросила любимая, взглянув на него.
– Тогда мне пришлось бы вернуться в столицу и зарабатывать монетки, - вздохнув, признался Борис.
– А я вряд ли смог бы нормально жить в каменных джунглях после этих привольных видов.
С последними словами Борис мотнул подбородком на могучий лес, окружавший их со всех сторон.
– Ты правда мечтал о такой жизни?
– озадаченно поинтересовалась Маша.
– Да, - серьезно кивнул медведь, посмотрев ей в глаза.
– Я распланировал всё до мелочей: какой у меня будет дом, где что встанет и как оно всё заиграет в солнечный денек, и как будет там тепло и уютно в зимнюю стужу. Мечтать о большом доме для меня своего рода медитация: закрываю глаза и мысленно хожу по берлоге.