Медвежий угол
Шрифт:
Неслышно подошла Мария и тут же, зажав ладонью рот, точно пытаясь затолкать обратно рвущийся крик, отпрянула. Гуров обернулся и, крепко сжав ладонью ее плечо, заглянул в глаза.
– Вы сильная женщина, – сказал он. – И жить все равно надо – куда деваться?
Крячко, возившийся около неподвижного тела Савинова, вдруг поднял голову и радостно сообщил:
– А ведь этот гусь живой, шеф! У него под ватником, оказывается, бронежилет надет. Предусмотрительный, гад!
– Это к лучшему, – устало сказал Гуров. – Потому что, сдается мне, второго ты завалил по-настоящему.
Глава 15
Возвращение
Его подельником, которого Крячко, как выяснилось, все-таки застрелил наповал, оказался незнакомый молодой человек с русой челкой и стальной печаткой на правой кисти. Больше о нем сказать было нечего – никаких документов при нем не оказалось.
Гуров намеревался поискать машину заговорщиков, а заодно и дорогу – он подозревал, что добрались они в Моисеев лес по той же самой дороге, по которой трейлеры везли из Светлозорска отходы. Но от этих планов пришлось отказаться – в поддержке нуждалась Мария, необходимо было срочно везти в больницу Савинова, а к тому же их единственный проводник Фомичев наотрез отказался продолжать поиски. Ему было очень неловко, но он проявил неожиданную твердость.
Гуров и сам понимал, что довести дело до конца не удастся. Вдвоем они просто не могли всего осилить. Более того, как это ни было страшно, под дождем пришлось бросить даже прах охотника и неизвестного молодого человека – перевозить трупы на «Москвиче» было немыслимо – да и как бы они добрались до «Москвича»?
Одним словом, возвращение было тягостным. Приехали в Накат, когда уже начало смеркаться. Поселок утонул в потоках дождя и казался вымершим. Савинова отвезли в больницу. Гуров предложил было остаться там и Марии, опасаясь за ее психическое состояние, но она отказалась наотрез. На пару с уцелевшим псом она сошла на своей окраине и вернулась в темный опустевший дом. Уходя, она ни разу даже не оглянулась.
Гуров поднял на ноги Шагина и препоручил Савинова его заботам – под честное слово о полной конспирации. Савинова поместили в отдельную палату, в которой окна очень кстати были затянуты решетками. Ему оказали необходимую помощь и оставили в больнице под особой охраной. В качестве охраны Гуров назначил Крячко. В создавшейся ситуации довериться кому-либо еще Гуров просто не мог.
Он сразу же попытался связаться с Москвой, но местные телефонисты только извинялись и говорили о каком-то повреждении кабеля. Гуров плюнул и пошел в гостиницу.
Первым делом он хотел привести себя в порядок, но, вернувшись в свой номер и взглянув на себя в зеркало, понял, что задача эта практически невыполнима. Выглядел он теперь даже хуже, чем бывший летчик Легкоступов, и не только за счет травм и синяков. Весь гардероб его погиб, превратился в жалкие обноски, и разыгрывать роль джентльмена из столицы он теперь не мог при всем желании. Это обстоятельство очень сильно подействовало на Гурова – внешность и одежда были его слабым местом.
Тем не менее
Но даже не это было главным – помимо красоты в ней было что-то даже более манящее – какое-то внутреннее очарование, чарующая улыбка, свет в глазах… Гуров сразу вспомнил, что ее дружки сделали с Крячко, и сухо сказал:
– Ищете Гурова? Это я. Чем могу быть полезен? Учтите, поехать с вами я никуда не могу, поэтому, если у вас есть полномочия, начинайте переговоры, если нет – скатертью дорога! – сомнений, что это ТА женщина, у него не возникло – для Наката она была слишком хороша и слишком роскошно одета.
Женщина растерялась. Такого конкретного подхода к вопросу она никак не ожидала. Чарующая улыбка вдруг сделалась натянутой и жалкой. Но Гуров даже не успел укорить себя за слишком резкий тон, как вдруг следом за женщиной в комнату ввалились два поистине великана в дорогих темных плащах и стильных шляпах. Без разговоров они ткнули Гурову под ребра дула пистолетов и угрожающе прогудели хором:
– Без базара, мент, – едешь с нами! Шеф сказал конкретно – живого или мертвого. Так что шевели ногами и вперед!
По их тону было ясно, что это не шутки. Он оглянулся на кобуру с пистолетом, лежавшую на одеяле, – кажется, ему суждено повторить все ошибки друга. Один из громил перехватил его взгляд и снисходительно сказал:
– Пушка тебе не понадобится… Здесь она, пожалуй, даже целее будет! – Он шагнул к кровати и заботливо прикрыл кобуру подушкой.
«То-то Стас обрадуется!» – с мрачной иронией подумал Гуров.
Его вывели на улицу и запихали в «Мерседес». Шофер рванул машину с места, будто на пожар спешил. Гуров не успел оглянуться, как от Наката остались одни воспоминания. Никто не разговаривал. Только красавица, успевшая отойти от первого шока, посматривала в сторону Гурова с прежней улыбкой. Ему показалось, что она порывается завести с ним стандартный разговор о поразительном его сходстве с Джеймсом Бондом, но остатки совести не позволяют ей пустить в ход эту маленькую лесть – уж слишком неважно выглядел сейчас ее любимый киногерой.
В машине было тепло и уютно, и Гуров, испытывавший чудовищную усталость, решил воспользоваться моментом. Он без стеснения откинулся на подголовник и почти сразу же уснул. Возможно, именно это уберегло его от очередной неприятности – ему не стали завязывать глаза.
Проснулся он уже на месте, услышав сквозь сон шум запираемых ворот и удовлетворенные голоса своих охранников. Гуров открыл глаза и увидел залитый светом двор и силуэт большого дома с колоннами, так же подсвеченный фонарями. Он продолжал идти проторенным путем Стаса.
Женщины в машине уже не было. Она выпорхнула так стремительно, что даже Гуров этого не заметил.
– Выходи, мент! – добродушно сказали ему громилы. – Разомнись! Здоров ты дрыхнуть, между прочим! Наверное, совесть чистая, взяток не берешь? Ничего, скоро возьмешь! – и они сдержанно рассмеялись.
Выполненное задание привело их в хорошее расположение духа, и теперь они были не прочь поделиться им со своим пленником, хотя час назад были готовы, не колеблясь, пристрелить его без разговоров.