Медвежонок Железная Голова
Шрифт:
— Я осмелился, — продолжал дон Хосе все тем же насмешливым тоном, — привести с собой своего доброго друга дона Торибио Морено, который сделал мне честь просить вашей руки.
— Отец…
— Прошу не перебивать меня, нинья. Девушка замолчала, вся дрожа.
— Извините, сеньорита, — обратился к ней мексиканец с почтительным поклоном, — ваш отец не успел договорить, что, осмеливаясь добиваться высокого счастья быть вашим супругом, я поставил при этом одно условие.
Донья Эльмина подняла голову и с изумлением
— Правда, — сказал дон Хосе сердито, — как ни нелепо это условие, я только что намеревался передать его в двух словах: дон Торибио Морено просит вашего разрешения ухаживать за вами, сударыня.
— Ведь вы не все передали, уважаемый дон Хосе, — любезно прибавил мексиканец. — Действительно, сеньорита, я добиваюсь чести быть иногда допущенным к вам, потому что при всем страстном желании сделаться вашим супругом я хочу, чтобы вы узнали меня, прежде чем отдадите мне свою руку. Все мое честолюбие в том именно и заключается, чтобы своим счастьем я был обязан вашей собственной воле.
— Благодарю! О, благодарю вас, — вскричала девушка, в душевном порыве протянув крошечную руку, которой мексиканец почтительно коснулся губами.
— Браво! — вскричал дон Хосе Ривас с холодной иронией. — Это прелестно! Клянусь вечным блаженством, мы просто вернулись к самым цветущим временам рыцарей Круглого
Стола и двора короля Артура или императора Карла Великого. Ей-Богу! Я совсем умилен.
Молодая девушка опустила голову, покраснев от стыда, и прошептала голосом едва слышным от внутреннего волнения.
— Я исполню вашу волю, отец.
— Разве о моей воле идет речь, нинья? — продолжал он со сдержанным гневом. — Я имел глупость обещать вашему любезному рыцарю, что вы вольны принять или отвергнуть его предложение, и клянусь, вы будете совершенно свободны в своих действиях; никакого влияния, даже моего, не будет между вашим робким поклонником и вами. Повторяю, вы свободны.
— Слышите, сеньорита, — вскричал дон Торибио Морено с почтительным поклоном, — ваш отец подтверждает мои слова.
— Приходится, ей-Богу! — отозвался дон Хосе, презрительно пожав плечами. — Желаете вы сказать моей дочери еще что-нибудь?
— Ничего, друг мой, разве только повторить смиренную просьбу позволить мне иногда являться к ней с визитом.
Донья Эльмина молча склонила голову.
— Ну, довольны вы теперь? — грубо вскричал дон Хосе. — Становится поздно. Пойдемте, дон Торибио, пусть девочки вернутся к своим игрушкам и куклам.
— Як вашим услугам, друг мой.
— Прощайте, ниньи.
— Разве вы не поцелуете меня на прощание, отец? — спросила девушка, робко наклоняясь к нему.
Дон Хосе холодно поцеловал ее в лоб, глядя в сторону.
— Пора ехать, — повторил он.
Мексиканец почтительно раскланялся с двумя девушками.
Посетители вышли.
У наружной двери стояли неподвижно,
Губернатор подал знак, черный невольник подвел двух великолепных лошадей в кокетливой роскошной сбруе, употребляемой в испанских колониях.
Мужчины сели на лошадей и стали во главе отряда, который тотчас двинулся вслед за ними.
Когда отъехали шагов на сто от дома, дон Торибио Морено спросил:
— Вы возвращаетесь в Картахену, дон Хосе?
— Куда же вы хотите, чтоб я ехал? — изумился губернатор.
— Откровенно говоря, я не ожидал, что мы так скоро вернемся в город; я полагал, что ваше визит к дамам будет продолжительнее и что, пока вы отдыхаете, у меня будет время съездить на свою ферму, находящуюся здесь поблизости.
— Правда, я и забыл, что, если верить слухам, вы купили прелестное поместье на расстоянии двух-трех выстрелов от деревни.
— О! Это полуразвалившаяся жалкая лачуга, — с живостью вскричал дон Торибио, — потому-то я и прошу позволения оставить вас. Там производятся некоторые поправки, я и не прочь был бы невзначай нагрянуть к своим работникам.
— Я не спешу; хотите, мы поедем вместе?
— О нет, как можно!
— Почему?
— Во-первых, я должен поддерживать свою славу богача, друг мой, и не желаю вовсе лишиться ее, продемонстрировав вам свое приобретение в его нынешнем виде; во-вторых, признаться ли вам, я не знаю, где разместить вас, там все вверх дном. Итак, мой любезный дон Хосе, лучше послушайтесь меня и спокойно продолжайте путь к городу, а мне позвольте следовать по своим делам.
— Пусть будет по-вашему! Но вы знаете, что я скоро жду вас в своем дворце, у нас сегодня большое собрание.
— Я не замедлю явиться.
— Обедайте у меня без церемонии, что будет проще.
— Не отказываюсь; подождите меня до семи часов. Быть может, я представлю вам еще одно лицо.
— Кого же?
— Капитана своей шхуны «Санта-Каталина», которая пришла сегодня утром из Веракруса.
— Это человек из хорошего общества?
— Моряк, но очень приличный, к тому же прекрасный игрок.
— Так постарайтесь привести его ко мне, особенно если он богат, — сказал со смехом дон Хосе.
— Надеюсь привести. Во всяком случае, подождите меня до назначенного часа.
— Хорошо.
И они разъехались.
Дон Хосе Ривас крупной рысью отъехал от деревни со своим конвоем, тогда как дон Торибио вернулся в нее, то есть повернул назад к Турбако, но, проехав несколько шагов в этом направлении, сошел с лошади и с минуту тщательно поправлял мундштук, в котором нечего было поправлять, потом снова вскочил в седло, сперва, однако, удостоверившись, что граф и его конвой скрылись за поворотом дороги и что нигде вокруг не видно ни души.