Медвежья услада

Синякова Елена

И я был самым богатым и самым счастливым, когда однажды мы взялись с Сорангом за руки и стояли друг за друга до конца, что бы ни случилось.

Он и сейчас знал, что я снова делаю это – подхожу к людям слишком близко, но снова стоял за моей спиной, не говоря ни слова никому.

– Не хочу, чтобы из-за меня ты снова попал под удар.

Друг только отмахнулся и зашагал вперед, а я вслед за ним по линии границы, которую мы защищали ценой своей жизни.

А точнее, умирали десятилетия от безделия,

оттого что было слишком тихо.

– Люди давно уже не пересекают запретных границ, – тихо отозвался я, озвучивая свои мысли, на что Соранг улыбнулся, показывая красивую добрую улыбку:

– А ведь твоя человечка подобралась очень близко.

Сердце дрогнуло и налилось жаром при одном только упоминании о ней.

Сладкой, зеленоглазой.

И запретной.

– Если бы ее не спугнули те мужчины, то она бы и до ворот добралась, сама того не зная.

Такое я не смог бы вообразить даже в самом страшном сне!

Соранг пристально всматривался в мое лицо, долгое время не говоря ничего, но ощущая холод в моей душе, которая никак не могла найти покой, но когда заговорил, сделал это так, словно боялся, что нас могут услышать:

– Видящий подскажет твою дорогу, Норд. И что делать с девушкой. Иди к нему и расскажи все от начала до конца. Только он знает наши порядки и законы… и как их обойти.

Слова друга засели занозой в моей голове.

Куда бы я ни шел и что бы ни делал, теперь я думал только о том, что смогу сделать ее своей и не бояться, что нас убьют как отступников от правил.

Как среди северных народов были шаманы, так у нашего рода был этот странный старик без имени и прошлого, которого все называли Видящий, хотя на деле он был слеп.

Кто-то говорил, что он таким родился.

Кто-то утверждал, что он был великим воином и лишь в определенный момент потерял зрение, но обрел особую чувствительность ко всему происходящему не только на территории нашего ледяного царства.

Он один из немногих был вхож в мир людей, но никогда не стремился быть там.

Как и быть среди нас – берсерков.

Никто точно не знал, сколько ему лет и в каком веке он родился, но то, что он обладал особыми знаниями и силой, знали все.

Видящий жил на окраине границы Канады среди льдов в простом сколоченном доме из необработанных бревен, а не из чистого льда, какими были наши дома.

Именно к этому низкому убогому домику я направился, как только попрощался с Сорангом, зная, что пока я буду здесь, друг присмотрит за моей сладкой человечкой и не позволит беде случиться с ней снова.

По мере того, как я уходил все южнее, территория начинала меняться и становилась непривычной моим глазам, что видели только ледники и голубое небо.

Постепенно становилось больше растительности.

Больше новых запахов и ароматов, которые будоражили своей

неизведанностью.

Больше зверей, которые шарахались от меня, только учуяв, и не подходили близко, потому что знали – я тот хищник, который намного сильнее их всех вместе взятых.

А еще здесь были люди.

Очень близко.

Впрочем, увидеть меня они не могли, как и ощутить.

Я не знал точно, где находился дом Видящего.

Но к нему меня вела наша единая кровь – кровь полярных берсерков, которую мы ощущали острее и ярче, чем все прочие.

– Ты идешь ко мне, и мир меняется с каждым этим шагом, – скрипучий, но твердый голос встретил меня еще до того, как я ступил на порог, заставляя нахмуриться и остановиться.

– Входи, сын. Пути назад уже нет.

– Если ты стараешься запугать меня своими странными словами, то ничего не получится, – я вошел, пригибаясь, потому что потолок был слишком низкий для моего более чем двухметрового роста.

До этого момента я никогда не видел старика, но когда мои глаза остановились на нем, без труда отыскав в полумраке домика, то за свои слова стало стыдно.

Видящий походил на живой скелет, чьи глаза смотрели только вперед, прямо перед собой, и казались мутным неживым стеклом.

Он был настолько худым, что кожа обтягивала выпирающие кости, а белесые волосы торчали клочками на полулысой голове.

Кажется, за ним никто не ухаживал, и теперь я был рад, что принес с собой небольшой подарок.

Рыбу.

– Тебе нужно больше питаться, – скованно проговорил я, чувствуя себя неловко, когда протиснулся в дом, где пахло сыростью и плесенью, понимая, что среди пыли и каких-то растений вижу только воду. И ни одного намека на еду.

Старик попытался даже улыбнуться, чуть качая своей белой головой:

– Еда мне уже не поможет. Моя душа остается здесь лишь потому, что новый Видящий еще не готов понять и познать этот мир в его несовершенстве.

Едва ли я мог понять, о чем он говорит, но все-таки занялся разведением огня в небольшой промерзшей печке, потому что понимал, что сжевать сырую рыбу старик едва ли будет в состоянии.

Это мне, как медведю, достаточно было поймать свою добычу, чтобы поесть.

Мне не нужен был огонь, соль, столовые приборы, как людям

Я уже даже и не помнил, когда в последний раз ел в обличии человека, а не белого медведя.

– Но пока твоя душа здесь, тело должно получать хоть что-то из еды, – отозвался я наконец, чувствуя себя очень странно и впервые настолько скованно, потому что отчетливо ощущал взгляд невидящих глаз на своем затылке.

– Ведь ты пришел ко мне не ради этого, сын?

– Нет. Но теперь я рад, что захватил с собой эту рыбу.

Для меня не было проблемой ударить камнями так, чтобы пошли искры.