Мег. Дьявольский аквариум

Алтен Стив

– Ух ты! Жаль, что не могу помочь тебе, амиго! Но меня сейчас официально закрыли. Ну а кроме того, для такого монстра, как Ангел, вам требуется самый лучший, а это как раз тот парень, что меня обучал. Его фамилия Николс. Доктор Брент Николс. Получил степень по морской биологии и экологии в Государственном университете Джексонвилл, закончил док-торантуру по молекулярным системам и эволюции в Университете Южной Флориды. Мы познакомились несколько лет назад в Морской лаборатории острова Дофин в Мобиле, Алабама. Этот парень реально помешан на акулах. Канал «Дискавери» постоянно снимает его в своих специальных программах. Я попрошу Сандру отправить тебе имейлом его контактную информацию.

– Спасибо, чувак. И не дай им себя уволить. Военно-морской

флот тридцать лет назад проделал точно такую же штуку с моим отцом. Но он в конце концов доказал их неправоту.

Томас Кьюбит дочитывает исправленную версию конфиденциального договора с океанариумом Дубая, которая его наконец-то удовлетворяет. После чего отдает на подпись один экземпляр Джонасу, а другой – Маку.

– Спасибо, Том. Хорошо, что ты оказался рядом.

– Главное, чтобы вы ничего не подписывали, предварительно не получив у меня одобрения… Особенно текст мелким шрифтом на арабском. – Кьюбит игриво хлопает Джонаса по груди и уходит.

Мак протягивает подписанный им договор Джонасу:

– Ну вот и все, приятель. Теперь мы имеем официальное право вляпаться в любое дерьмо, которое нам подбросят твои новые друзья.

Мак с Джонасом возвращаются к столу для переговоров, на котором люди бин Рашиди уже разложили карты Филиппинского моря. Между тем мужчина в сером костюме безучастно держится в стороне.

Бин Рашиди представляет Джонасу с Маком еще одного члена своей команды – чисто выбритого мужчину в дишдаше, который до сих пор не проронил ни слова:

– Господа, это доктор Ахмад аль-Мазани, заведующий кафедрой геологических наук Университета Объединенных Арабских Эмиратов. Восемнадцать месяцев назад доктора аль-Мазани попросили оценить результаты исследований, которые представила нам бывшая помощница покойного Майкла Марена мисс Элисон Петруччи. Данные этих исследований – наследство доктора Марена – включают неизвестные ранее гравитационные и батиметрические карты Филиппинского моря, а также компьютерный журнал и записи сонаров, полученные от дистанционно управляемых аппаратов. По объему систематизированных результатов исследований доктор Марен явно переплюнул Дарвина с его «Происхождением видов». Одним словом, этот человек был гением…

– Этот жирный хрен был убийцей, ответственным за смерть по крайней мере шестерых человек, – не выдержав, перебивает его Мак. – Он и родную мать не пожалел бы ради того, чтобы его фото появилось на обложке «Нэшнл джиографик». Если бы не Джонас, Марен убил бы еще больше невинных людей, и это сошло бы ему с рук.

Но бин Рашиди понимающе кивает:

– Когда наш океанариум откроется, семьи погибших получат от нас щедрую компенсацию. Итак, я могу продолжить?

– Да делайте что хотите! Это шоу Джея Ти, – вздыхает Мак. – А я здесь просто для мебели.

Бин Рашиди подает знак доктору аль-Мазани, который показывает спутниковую карту Филиппинского моря:

– Филиппинское море образовалось в результате крайне необычных тектонических процессов. Как видно из этой карты, Филиппинское море окружено с четырех сторон вулканическими островами, что является свидетельством наличия зон субдукции океанических плит. Это остров Тайвань и Филиппинские острова на западе, Японские – на севере, Марианские – на востоке и остров Палау на юге.

Геолог разворачивает вторую карту – батиметрическую карту Филиппинской плиты и окружающей литосферы. Джонас сразу замечает подпись внизу: М. Марен.

– Теперь мы можем лучше понять, что представляет собой Филиппинская плита: окраинная океаническая плита, полностью окруженная зонами субдукции и шестью различными тектоническими плитами. На востоке мы имеем массивную Тихоокеанскую плиту, ныряющую в Марианскую впадину, а на юге Индо-Австралийскую плиту. На западе лежит Евразийская плита, на севере – три более мелкие плиты: Северо-Американская, Охотская и Амурская. Северная оконечность Филиппинской плиты заканчивается полуостровом Идзу: там расположена

гора Фудзи, где встречаются Евразийская, Филиппинская и Охотская плиты. И в результате субдукции в каждой из этих зон образовалась глубоководная впадина – самое глубокое место на планете. Доктор Тейлор, конечно, хорошо знает Марианскую впадину, длина которой составляет тысячу пятьсот пятьдесят миль, однако Филиппинская впадина по глубине практически не уступает Марианской, и простирается она более чем на семьсот миль до восточной части Филиппинских островов. Завершают эту котловину в форме бриллианта такие впадины, как Японская, Рюкю и Идзу-Бонинская, и каждая является сейсмически активной, поскольку все они располагаются в самых древних океанских ложах планеты. Однако доктор Марен сфокусировался не на впадинах, окружающих Филиппинскую плиту, а на необычных контурах и аномалиях самого бассейна. На карте отчетливо видно, что морское ложе разделено на четыре котловины. Двигаясь от Марианской впадины с востока на запад, мы видим Марианский трог – узкий бассейн, ведущий к Западно-Марианскому хребту, после чего морское дно резко расширяется. На севере находится котловина Сикоку, на юге – Паресе-Вела, а дальше на запад – обширная Западно-Филиппинская котловина. В течение сотен миллионов лет морское ложе к западу медленно съедалось Евразийской плитой по мере ее расширения на восток поверх Тихоокеанской плиты. И тем не менее бассейн, который мы сейчас видим, в сущности, является не настоящим морским дном, а некоей геологической аномалией.

От выброса адреналина у Джонаса моментально учащается сердцебиение.

– Первые догадки относительно того, что действительно лежит под Филиппинской плитой, возникли у доктора Марена после изучения данных всесторонних исследований котловин Сикоку и Паресе-Вела, проведенных еще в тысяча девятьсот семьдесят девятом году. Двое геологов, доктор Мрозовски и доктор Хайес, обнаружили неровности океанической коры и магнитные аномалии на востоке этих бассейнов. И уже позднее исследователи из Сиднейского университета доложили о наличии аномалий в основании котловины Паресе-Вела, сложенном осадочными породами.

– А что за аномалии? – интересуется Джонас.

– Несоответствия геологическому возрасту. Причем весьма существенные. Если северная часть восточной котловины, Сикоку образовалась менее тридцати миллионов лет назад, то возраст базальтовых пород, извлеченных из котловины Паресе-Вела, судя по их геохимическим характеристикам, сто пятьдесят миллионов лет, что соответствует раннему меловому периоду. И это наводит нас на мысль, что дно Паресе-Вела на самом деле в действительности является частью шельфа древнего моря, возникшего двести семьдесят пять миллионов лет назад, когда две континентальные плиты разъехались, а магма образовала кору, постепенно распространившуюся на восток, где на глубине примерно семь тысяч футов столкнулась с Западно-Марианским хребтом. Хочу напомнить, что это пока лишь рабочая теория, подкрепленная, однако, большим массивом данных доктора Марена. Но здесь гораздо более важным является именно то, что доктор Марен обнаружил под бассейном… обширное древнее море, которое в течение сотен миллионов лет было изолированно от Тихого океана.

– Эй! Не так быстро. – Мак разглядывает батиметрическую карту. – Допустим на минутку, что я пятиклассник. – Насколько я понимаю, вы хотите сказать, что вот это океанское ложе, – он показывает на котловину Паресе-Вела, – не настоящее ложе, а всего-навсего шельф: потолок из вулканических пород, расположенный в тысячах футов над истинным океанским дном. А под этим шельфом находится древнее море, изолированное от Тихого океана, где, насколько я понимаю, по мнению Марена, сохранилась жизнь. С какого периода? Вы сказали, датируемого парой миллионов лет?