Мегагрант
Шрифт:
Идея сформировалась, когда до окончательного срока подачи документов оставалось чуть больше месяца. За это время надо было решить две главные задачи: добиться согласия Маккиарини и подобрать ему подходящий университет Не говоря уже о «мелочах» - получить от Паоло проект и написать сопроводительную документацию, которая состояла из нескольких частей и тянула как минимум страниц на семьдесят.
Вот что требовалось:
«1. Две анкетные формы, состоящие из семи страниц.
2. Полное СУ руководителя проекта (на языке мегагранта руководитель назывался «ведущим ученым» - ВУ).
3. Описание опыта руководства ВУ лабораториями и научными группами.
4.
5. Описание программы развития университета и подтверждение соответствия этой программы целям создаваемой лаборатории.
6. Финансовая и инфраструктурная поддержка проекта.
7. Заявленные показатели эффективности проекта.
8. Возможности коммерциализации.
9. Облик будущей лаборатории спустя три года после начала проекта».
Сейчас министерство уже внедрило онлайновые формы подачи заявок, а тогда документацию готовили в электронном виде в вордовских файлах и дублировали бумажной версией в двух экземплярах. Добавлю, что все это нужно было представить на английском языке.
Миша, как всегда, оказался прав: ответ от Паоло на письмо с информацией о Мегагранте и условиях участия был получен через пятнадцать минут:
«Сколько это в евро?» - спрашивал он.
По тогдашнему курсу это было 4,5 миллиона.
«Неплохо, на эти деньги можно многое сделать. Начинаю работать над проектом. Предлагаю дня через два обсудить детали по скайпу».
Честно говоря, согласие Маккиарини вызвало у меня противоречивые чувства. Мне не был свойственен счастливый идеализм Миши, который считал, что, если действовать прямым путем и добиваться цели несмотря ни на что, все в конце концов получится. Кроме того, я прекрасно понимала, что в любом деле - главное детали, и в данном случае все эти детали полностью лягут на меня. Вообще, эта задача казалась невыполнимой, поскольку статистика прошлогоднего конкурса не вдохновляла: грант получили сорок заявок из более чем пятисот Но то был первый год, теперь программа получила широкую огласку, и судя по ажиотажу, претендентов должно быть гораздо больше.
Постепенно мысли приняли более позитивное направление, я отвлеклась от реальности, как будто бы решала какую-то абстрактную задачу. Итак, первый вопрос - какое учебное заведение выбрать. У нашего фонда были очень хорошие связи с МФТИ - Московским физико-техническим институтом, который только что организовал у себя так называемый биологический кластер и искал хорошие проекты. Там уже работали два «мегагрантщика» первой волны, оба физики. Безусловный плюс: рейтинг этого института и показатели (что тоже принималось во внимание при рассмотрении заявок) были очень высоки. Другой плюс: там работало много экспертов фонда, и было больше шансов помочь Паоло в будущей работе. Минусы: регенеративная медицина все-таки была далека от общего направления деятельности даже биологического кластера, и наконец, - Москва. От Москвы, скорее всего, будет больше всего заявок, и при всех прочих равных (уровне ведущих ученых) конкурс может превратиться в «битву ректоров».
Второй вариант, который можно было рассмотреть, -факультет фундаментальной медицины МГУ, где начинали активно развивать регенеративную медицину, и куда был выход. Минус (даже если бы удалось договориться с руководством) - амбиции главного университета страны. Кроме того, при предполагаемом огромном количестве заявок
В голове постепенно сложился «тройственный союз»: сильный и дерзкий кандидат, очень сильная клиника и не очень сильный, с научной точки зрения, университет, у которого были перспективы роста, в том числе и благодаря этому проекту. Плюс регион, который, с одной стороны, не является наукоемким, но с другой - тратит на здравоохранение около 25% местного бюджета. Это можно было обыграть в заявке. Риск? Да, риск большой. Но что-то мне подсказывало, что лучше рискнуть так, чем ввязываться в столичную битву гигантов.
Миша сначала был за физтех, считая, что в Краснодаре невозможно будет выполнить такие сложные научные задачи, однако в конце концов решил, что в союзе с Порхановым это может получиться. Он умел прислушиваться к аргументам и еще - редко давил на людей, и это было одним из многочисленных замечательных его качеств.
2
Уже через несколько дней мы снова оказались в Краснодаре, только на сей раз - в медицинском университете. Здание было старым, из красного кирпича, довольно изящным. На второй этаж вела кованая лестница, настоящее произведение искусства, и непонятно было, как она сумела сохраниться под нажимом тысяч и тысяч ног. Как, впрочем, и поскрипывающий паркет, который всегда блестел, несмотря на хаотичное перемещение толп студентов.
Порханов организовал встречу Маккиарини с ректором, Сергеем Николаевичем Алексеенко, для обсуждения совместной заявки. Когда мы вошли в ректорский кабинет, Паоло присвистнул: «Вау!» - и обратился к переводчице: «Скажите ректору, что ему надо платить за вредность. Вокруг столько женщин». За столом, и правда, был настоящий «цветник»: зав. научным отделом, юрист, проректор по экономике... Никого из них, однако, эта шутка не развеселила, все смотрели на Паоло скорее строго. Ректор же радостно пожал гостю руку и поздоровался по-немецки, сообщив, что именно этот язык учил в школе.
После общего знакомства и обмена любезностями Паоло принялся говорить о своих научных планах. В университете он предполагал открыть лабораторию, где можно было бы проводить эксперименты на животных по созданию новых органов, используя методы тканевой инженерии.
– Это будет сердце, легкие, трахея, ну и, может быть, пищевод - смотря как пойдут дела.
Лица людей, слушавших его, оставались каменными.
– В мире эти работы только начинаются, - поспешил объяснить Паоло и рассказал про самые крупные на тот момент достижения - Дорис Тейлор и Гарольда Отта.