Мегамир

Никитин Юрий Александрович

Ногтев оскалил зубы, сказал ехидно:

— А вот шиш

тебе! Каждый из нас живет с чувством стыда за все, что творится, а ты хотел в кусты? Нет, поработай на нашей каторге, которая зовется жизнью. А суд чести... Этот суд не раз в жизни, как было в твое медиевистское время, а ежедневно, ежечасно!

Кравченко

стоял, опустив голову. Под ногами у него был широкий иллюминатор. Далеко внизу бесшумно проплывала девственная поверхность незнакомой суперпланеты. Пять минут — территория Франции, двадцать — Европы... Таких двадцатиминуток до Украины осталось всего двести-триста. А до намеченного юга Узбекистана несколько тысяч.