Мегаморф, или Возвращение Реликта
Шрифт:
«Кто ты?»
«Скажи, что ты сын Предтечи!» – прилетела мысль Истомы.
«Ясен Велич, сын Влада Велича».
«Скажи, что ты сын…»
«Меня называют сыном Предтечи», – добавил он без особого желания.
«Цветок» мыслей-переживаний тартарианина изменил форму.
Ясен почувствовал новый поток ментальных вибраций, который можно было уложить в слова русского языка как:
«Нас послали за тобой».
«Кто послал? Человек по имени Кроули?» – Одновременно с вопросом Ясен послал мысленный образ Кристофера Кроули.
Вспышка невидимого света размыла «цветок» в облачко,
«Бежим!» – отреагировала Истома.
«Спокойно, он просто пытается оптимизировать связь. Надо помочь ему».
«Как?»
«Попробуем проникнуть внутрь креста. Там живёт колония тартариан. Крест – это всего лишь их обитель».
«Я… я боюсь…»
«Не бойся, я с тобой! Помоги мне!»
Показалось – гигантская глыба чёрной породы свалилась сверху и всосала в себя людей. Ясен даже инстинктивно выставил над головой руки, защищаясь от многотонной тяжести. Но это было ложное впечатление. Крест остался на месте. А поток сознания Ясена, усиленный Истомой, действительно нырнул в недра «куска» тартарианского космоса.
То, что он увидел и услышал, передать словами не представлялось возможным.
Ощущения можно было разложить на категории типа «чёрный свет» и «твёрдое ничто». Остальное не переводилось ни на какой язык и воспринималось как кипение информационной «лавы» в жерле вулкана. На голову обрушились уже не световые узоры, но ливни и ураганы, грозящие затопить и раздробить сознание на части по мере погружения мысль-воли Ясена в глубь чужого космоса.
И всё же он сумел уберечься от гроз и волн, вцепившись в «борта лодочки своих эмоций», и выплыть обратно, не потеряв человеческого «я», а точнее – «мы», потому что вместе с ним «плыла» в океане неведомых энергоинформационных структур и переживаний Истома.
Ясен ощутил себя стоящим в объятиях девушки.
Крест тартарианина ломала и корчила какая-то сила. Казалось, он бьётся в конвульсиях и вот-вот развалится на куски.
«Уходи! – собрал Ясен силы на совет. – Скажи всем, что я не нуждаюсь ни в советчиках, ни в начальниках, ни в поводырях!»
Неизвестно, понял ли тартарианин сказанное.
Крест потрясла крупная вибрация, на песок под ним посыпались чёрные тающие хлопья. Задымив, как древний паровоз, он подался в сторону, постепенно набирая скорость, оставляя за собой хвост опадающей чёрной пыли.
Последнее, что услышал и понял Ясен, было:
«Ты будешь…»
Улетел.
– Что он сказал? – прошептала Истома; её била крупная дрожь.
Ясен очнулся. Его тоже «колбасило», потеря энергии от контакта с тартарианином была очень значительной, отчего хотелось лечь на песочек и уснуть. Но он всё же нашёл в себе силы передать девушке «тёплое дыхание», снизив негативное влияние стресса.
– Он сказал: ты будешь.
– Что это значит? – Истома продолжала цепляться за него, подняла голову.
И тогда он её поцеловал.
Впрочем, поцелуй был недолгим, скорее эдакое робкое касание губ. Ясен тут же попытался отодвинуться от геянки, но она не дала
– Ещё…
Он с недоверием заглянул в глаза девушки, мерцавшие таинственным зовущим светом, потянулся к ней губами.
Из-под ног в расщелину сорвался камень.
Оба невольно вздрогнули, посмотрели вниз, потом друг на друга.
– Упадём – костей не соберём! – пробормотал Ясен.
– Не упадём, – слабо улыбнулась Истома. – У тебя очень крепкие руки.
Он разомкнул объятия, сделал вид, что поправляет комбинезон. Момент был упущен, и поцелуй в условиях надвинувшейся суровой реальности уже не был романтическим продолжением взглядов.
Отдохнули несколько минут, посматривая на пустое белёсое небо, полизали желеобразный «кефир».
– Почему он улетел? – спросила наконец Истома. – Он же мог нас запросто раздавить.
– Это не входило в планы тартариан.
– Но его ведь послал Кроули.
– Он проверял.
– Что?
Ясен помолчал, вспоминая необычные «переговоры» с тартарианской колонией, проживающей внутри креста. Её можно было сравнить как с командой корабля, так и с семьёй, разместившейся внутри геометрически правильного объёма – креста.
По рассказам учителя он знал, что раньше никакая связь с тартарианами была невозможна. До них не доходили передачи людей, а если и доходили, то исследователи не получали внятных ответов. Массив Тартара влиял физически на окружавший его космос, излучал «психогеометрические» поля – поля искажений трёхмерности, которые и полями-то назвать было нельзя, но они сильно влияли на психику людей. Однако прямые переговоры с обитателями Тартара, облик которых так и остался тайной (даже их потомки – Сеятели не смогли объяснить людям, как выглядели их предки), не увенчались успехом. И если в нынешние времена диалог с тартарианами стал возможен, это говорило о близком изменении статуса бывшей планеты, о неминуемом переходе «зародыша» иной Метавселенной в саму Метавселенную. Что в этом случае ожидает Великую Равнину, думать не хотелось.
– Что он проверял? – повторила вопрос Истома.
– Мои кондиции, – сморщился он смущённо. – Точнее – наши. Если бы мы сдались, тартарианин либо доставил бы нас обратно к Тартар-Горе, либо…
– Уничтожил?
– Не знаю. Но мы не проиграли.
– Я не ожидала от тебя… ладно, не суть. Неужели Кроули так рисковал? Он же хотел видеть тебя союзником.
– Он хотел видеть меня прежде всего исполнителем своих замыслов.
– Всё равно нелогично. Предлагать дружбу и сотрудничество и одновременно пытаться убить.
– Он всё равно остался бы в выигрыше. Проиграй я…
– Мы, – ревниво перебила его девушка.
– Ну, мы, и он с лёгкой душой махнул бы рукой: чёрт с ними, ошибся.
– Как же он теперь будет подсчитывать свои дивиденды? Выиграл он или проиграл? Мы же отказались сотрудничать с ним.
– Не знаю, он хитрый и умный, придумает что-нибудь.
– Пусть ищет ветра в поле! Главное – ты с нами! – Истома не заметила, что оговорилась, хотя Ясен понял это позже. – Поехали!
Сели на мотоцикл, повернули вдоль расселины на левек и через час объехали её, чтобы потом снова вернуться на дорогу к Орилоух-Горе.