Мегаполис Ленд
Шрифт:
– Куда ты собирался меня везти, урод? В рабство? В сибирские притоны? Отвечай!
В приступе ненависти он закрыл ей рот ладонью. Перепуганная девушка начала неистово сопротивляться и больно укусила Макса за палец. Вскрикнув, он дернулся и ударился о стекло.
– Успокойся! Как ты могла такое подумать? – Максим проверил окровавленный палец. – Ты так и не научилась доверять людям.
– А что мне еще думать? Тебя донимают странные звонки, кто-то собирается подъехать, ты ничего толком не объясняешь!
Соображая, как
– Татьяна, выслушай меня внимательно. Не хнычь, пожалуйста. У тебя тушь потекла.
– Тушь? – девушка кинулась к сумочке за зеркальцем и косметичкой. – Исправим. Я уже почти не плачу, – она вытерла черные слезы шелковым платочком. – Я ужасно выгляжу?
– Чудесно! – усмехнулся Максим. – Мне привезут деньги, зарплату плюс премию. Мы с тобой заберем бабки, распрощаемся с работодателем и исчезнем. Завяжем с работой и улетим за тысячу километров. Обещаю. Мы будем вместе, ты и я.
Снаружи раздался сигнал, заставивший Макса обернуться. К ним плавно двигалась роковая «Audi», беспощадно моргая фарами.
– Они здесь, – нахмурился Заважилов. – Прошу тебя, постарайся сидеть тихо. Я выйду к ним, а ты замри как мышка. Тебя никто не должен видеть, иначе возможны непредвиденные осложнения. Ты случайный свидетель, я должен быть один.
– Секретная организация? Мафия? Я не сталкивалась с организованной преступностью. К нам в бар захаживала мелкая шпана, доходяги сутенеры и неудачливые воришки, а крупная птица вроде твоих мафиози не залетала. Хотя на них же не написано, кто они такие и чем занимаются, а я совершенно не разбираюсь в людях. Скажи, это опасно?
– Цыц, сиди тихо! Мафия… Я выхожу из машины.
Заважилов открыл дверь и выпрыгнул на улицу. Татьяна осталась одна под спасительным покровом тонированных стекол.
– Господин Мурский, я к вашим услугам! – помахал он в сторону автомобиля.
Из машины показалась могучая фигура инквизитора, за которой маячил Флиппер. Тени, не отличающиеся особой приветливостью, тяжелой поступью направились к Максиму.
– Ребята, у вас праздник, а с виду лица нет, – заметил Заважилов. – Появилась какая-то новая информация? Вы привезли деньги?
– Мы предполагали, что ты любишь бабло, но чтобы настолько… – изобразил удивление Мурский. – Жажда наживы затмила тебе рассудок, Максим Сергеевич, ты поддался искушению.
– Что вы имеете в виду? – растерялся информатор. – Вы же сказали, вопрос улажен. Не так ли?
– У него вместо зрачков индексы Доу – Джонса, – рявкнул Флип. – Крыша поехала. Бабло есть бабло!
– Так, значит, я не получу обещанных дивидендов? – недоверчиво спросил Макс, надеясь хотя бы убраться в целости и сохранности. – Хорошо, это останется
– О, какой гордый продажный информатор! – воскликнул Мурский. – Ты получишь честно заработанное, не переживай. Флип, покажи его кровные? Деньги не пахнут!
Флип доковылял до автомобиля, открыл багажник и вытащил маленький коричневый чемоданчик. Стер с него пыль, прижал к животу и поспешил назад.
– Вот и обещанные баблосы, – объяснил Флиппер. – Сейчас открою, один щелчок! Удостоверься.
В раскрытом чемодане красовались зеленые купюры, аккуратно сложенные толстыми пачками.
– Пересчитывать будешь?
– Верю вам на слово, – прошептал информатор, завороженный деньгами.
– Сама доверчивость, – буркнул Флип. – А я бы проверил. Похвально! Я был о тебе худшего мнения.
– Максим Сергеевич – золотой кадр на службе Генерального управления, – поддержал напарника Мурский. – Но, прежде чем одарить тебя, давай проведем разбор полетов.
Заважилов попробовал отказаться:
– Я тороплюсь, нельзя ли в другой раз?
– «Я тороплюсь»! Вот мужик дает, – возмутился Флиппер. – У нас дел невпроворот, я двое суток не спал, ни хрена не жрал, а он, видите ли, собрался улизнуть. В падлу пообщаться с благодетелями? Некрасиво, очень некрасиво.
– Мой подчиненный прав, – подтвердил старший инквизитор. – Пока мы мчались к тебе, из штаба прислали свежую директиву. Райс в очередной раз ускользнул.
Заважилов побледнел:
– То есть как? Это невозможно! Вы обманули меня?
– Что ты, инквизиция не дезинформирует в отличие от некоторых недобросовестных субъектов.
– На что вы намекаете? Разве я вам лгал?
Мурский коварно прищурился:
– По-твоему, мы сами себе лжем? Сидим с Флипом и вешаем друг другу лапшу. Нет, дружок, ты что-то утаил от правосудия. Возможно, по невнимательности или из благих побуждений.
– Я перед вами чист, не знаю ни черта о Райсе. Не знаю, хоть кол на голове теши! Не буду же я придумывать то, чего на самом деле нет.
– Добрые люди, коих нет уже с нами, – сообщил Мурский, оскалив зубы, – поведали, что пронырливый Райс не терял времени даром, пока ты прохлаждался с дешевыми проститутками, а завербовал сообщников из числа местного населения.
– Кто сказал эту выдумку?
– Покойный ныне Николай Зуриков, пусть земля ему будет пухом.
Заважилов не верил, что это могло случиться. В его голове не укладывалось, как Пастарьев так скоро вышел на Зурикова и почему тот раскололся, будучи фактически доверенным лицом Райса. Информатор перестал воспринимать поток противоречивых сведений, оказавшись в капкане собственной доверчивости и страсти к деньгам. Не придумав оптимального плана действий, Максим поставил под сомнение добытые сведения: