Мэгги по книжке
Шрифт:
Под плащом оказался великолепнейший бальный фрак в стиле Красавчика Бруммеля. Чернее ночи и белее снега. Безукоризненно белые лосины и вечерние туфли с серебряными пряжками. Шейный платок безупречен. Лишь цепочка карманных часов и монокль нарушали черно-белый контраст.
Сен-Жюст изящно раскланялся и выпрямился, одну руку положив на бедро, другую протянув Мари-Луизе. Стерлинг вновь выступил вперед, чтобы принять ее плащ.
По залу пронесся вздох восхищения.
Платье Мари-Луизы было особенным. С высокой талией, словно сплетенное
Время от времени они останавливались среди столиков: Сен-Жюст кланялся, а Мари-Луиза приседала в безупречном реверансе. Так они приблизились к сцене, занавес поднялся, открыв взору миниатюрную гостиную в стиле начала XIX века.
Дурацкая кровать предыдущих конкурсантов исчезла, на ее место Носокс водрузил декорации. Резной комод, канделябры, атласные стулья.
Сен-Жюст помог Мари-Луизе подняться на сцену, и они закружились в вальсе. Мари-Луиза придерживала рукой шлейф платья, Сен-Жюст легко вел ее по сцене, а когда музыка смолкла, поднес ее руку к губам.
— Он шикарен, — произнесла Берни, обмахиваясь неизвестно где добытой программкой. — Правда, Табби?
— Мужики — козлы, — откликнулась та и снова отхлебнула из фляжки Берни.
— Музыка играет, а никого нет, — заметил Носокс, глядя на динамики.
— Это для Дамьена, — Мэгги пыталась перекричать Пэт Бенатар с ее «Покажи мне твой лучший удар». — Дурацкая музыка для парня. Хотя его все равно нет. Но после музыки Сен-Жюста бодрит.
Свет переместился к дверям. Дамы повернули головы, ожидая выход Дамьена.
— Нет, не могу устоять перед софитом, — Носокс тряхнул головой, расправил плечи и прыгнул в пятно света, раскинув руки.
— Ты посмотри на него, — проговорила Мэгги, наблюдая, как тот танцующей походкой движется между столиками. Он не кланялся дамам, он останавливался, отставив локти и прогнувшись вперед. Затем делал выразительное движение бедрами.
— Класс! — воскликнула Берни. Она сложила кулаки и принялась двигать руками по кругу. — Эргил! Эргил! Вперед! Давай! Мэгги, Табби, присоединяйтесь! Впе-ред! Эр-гил!
Мэгги вздохнула и тоже стала скандировать, а Табби в очередной раз отхлебнула из фляжки:
— Впе-ред! Эр-гил!
Зал хлопал и смеялся. Какая-то дама притянула Носокса к себе и поцеловала.
— Бар открыт, — сообщила Венера. — Марта сказала, что гильдия оплатит счета, так как осталось всего около восьмисот человек. Представляю, как все надерутся.
— Так задарма же, — заметила Верни. — Если они сметут дармовую выпивку так же, как дармовые книжки, то гильдия разорится в пух и прах. Нет, ты только посмотри, как он крутит задом! А прикидывался скромнягой. Он им даст прикурить. Вон, уже слюни пускают. Если бы они
Мэгги лишь кивнула, и Табби, обычно такая сдержанная, встряхнула фляжку и заявила:
— Только музыка не в кассу. Лучше бы «Квин», «Танцующая королева», да, Мэгги?
Мэгги отобрала фляжку.
— Смотри, вон Носокс подбирается к сцене, — сказала Верни. — Как ты думаешь, что там?
— Если не пиратский бриг, то Носокс облажался, — засмеялась Мэгги и взглянула на сцену, как раз когда поднялся занавес.
В зале вскрикнули несколько человек, Носокс тоже, и Мэгги пригляделась к сцене.
— Генри? Он-то здесь откуда? — Мэгги зажмурилась, потом широко распахнула глаза. — Алекс… черт, что он сделал с Дамьеном?
— Да неважно, — Венера ткнула ее локтем в бок. — Посмотри лучше на Лизу. Она явно не ожидала появления Носокса, а тем более мыши, но чего-то она все же ждала. Но не дождалась.
Мэгги взглянула на Лизу, которая молча стояла у микрофона. Музыка тоже смолкла, и все взгляды устремились на сцену. Молчание затягивалось, публика заерзала и начала перешептываться. Лиза наконец вновь обрела дар речи, склонилась к микрофону и произнесла:
— На этом конкурс завершен. На последней странице программки есть бюллетень, пожалуйста, заполните его, оторвите по пунктиру и положите в урну. Мы объявим победителя ближе к концу, а пока вас ждут напитки и танцевальный зал!
— Что-то здесь нечисто, — заметила Мэгги и направилась во второй зал мимо подиума. Ее друзья потянулись следом. Она протолкалась к Сен-Жюсту, с трудом дождалась, когда иссякнет поток желающих получить автограф, и позвала его.
Но он ее не слышал. Он разговаривал с кем-то. С кем-то очень знакомым.
— Черт! Это опять она, — Мэгги узнала Холли Спивак из «Фокс Ньюс».
Несколько месяцев назад, когда Мэгги подозревали в убийстве, Холли открыла на нее настоящую репортерскую охоту. Она тут на задании или же ее пригласил Сен-Жюст? Она явно ему нравилась, что было очень глупо с его стороны — Холли родную бабушку продаст ради горячего репортажа.
Сен-Жюст что-то нашептывал корреспондентке, показывая на сцену и микрофон. Холли подозвала своего оператора, который тоже выслушал Сен-Жюста, и все трое растворились в толпе. При этом Холли скалилась, будто гиена, почуявшая раненую газель.
— Что ты опять задумал? — поинтересовалась Мэгги, когда наконец догнала его. — Что этой Спивак от тебя нужно?
— Мисс Спивак — очень милая дама. Она хотела заснять парад конкурсантов и удалиться, но я уговорил ее подождать, пообещав, что скучать ей не придется.
— Хочешь снова попасть в вечерние новости? Тебя уже показывали два раза, тебе что, мало?
— Я думал, ты меня лучше знаешь, — он нахмурился, и у Мэгги руки зачесались врезать ему по физиономии. — Это для Венделла, нашего старого доброго друга. Я думал, что было бы неплохо показать его таланты по телевидению.