Мэгги
Шрифт:
— Нормальный вид. — Не сдавался Уго. — Чем они тебе не понравились?
— Какие-то они ненадежные. — С сомнением ответила Джастина. — Я, пожалуй, пока останусь в машине.
— Ты все захватила, что надо? — поинтересовался Уго, вылезая из машины.
— А разве что-то еще надо было? — Я оделась так, как ты велел, и все. — На Джастине были совершенно выцветшие джинсы и старенькая хлопчатобумажная рубашка с закатанными рукавами. Волосы уложены узлом на затылке. — Ты ведь сказал, что это пробные съемки.
— Да-да, ты, как всегда, в порядке, Джас. Ну я пошел, позову тебя, когда все будет готово. —
Он был непредсказуем. За целый год Джастина так и не поняла, как ему удается делать приличные фильмы. Уго мог в самый решающий момент вдрызг разругаться со съемочной группой, потом так же внезапно помириться с ними, съемки останавливались, бывало, надолго, иногда их не бывало неделями и месяцами, а потом все опять закручивалось с неимоверной скоростью. Странно, что на Уго никто не держал зуб, хотя он вел себя более чем непоследовательно. Джастина так и не могла понять, как он умудрялся ладить со всеми. Уго входил в правление компании, у него были обширные связи помимо кино, и, несмотря на его взрывной характер, его любили и многое прощали. Уго был буквально напичкан идеями и умел увлечь ими даже закоренелых скептиков. Когда он пригласил Джастину, никому не известную австралийку, это тоже было воспринято как очередной пассаж, но и на этот раз интуиция не подвела Уго.
Съемки нового фильма начинались в большой неразберихе, даже сама съемочная группа еще не была толком сформирована, хотя все были уверены, что в результате все будет сделано как надо. Все прежние их фильмы снимались точно так же. Так что когда в последний момент Уго сообщил Джастине о том, что они будут работать с новой группой, она особенно не удивилась.
Джастина вышла из машины, чтобы немного размяться и, прохаживаясь по заросшей изумрудной травой лужайке, время от времени поглядывала, как эти показавшиеся ей ненадежными парни таскали тяжелое оборудование, которое казалось в их руках невесомым. Уго стоял рядом с их джипом и разговаривал с высоким блондином. У парня было сильное, мускулистое тело, лохматые волосы, до странности широко посаженные глаза, потрясающая улыбка, делающая две глубокие ямочки на щеках. Джастина заметила, что парень смотрит на нее.
— Джас, подойди сюда на минутку, — позвал Уго, помахав ей рукой, и Джастина не торопясь и не обижаясь на Уго, направилась в их сторону, пытаясь отгадать, что это за человек. Мужчина казался моложе остальных, и складывалось впечатление, что у него было меньше, чем у других работы.
— Джастина Хартгейм, Стэн Уитни. — Он правит всей этой неразберихой.
— Привет, — Улыбка стала шире, и обнажились два ряда ослепительных белых зубов. Глаза Стэна были нежно-зеленого цвета. Он не протянул руку для пожатия, и казалось, совсем не был заинтересован, кто такая эта женщина. Стэн просто кивнул ей, продолжая осматривать издали свою команду и по-прежнему, разговаривая с Уго. Неожиданно Джастина почувствовала раздражение.
— Эй, куда же ты? — спросил Стэн, увидев, что она решительно направилась к своей машине.
— Я подумала, что вы оба заняты. Пойду назад.
— Минуточку, я пойду с тобой. Хочу посмотреть, что же нам нужно снимать. — Стэн оставил Уго. Пошел за Джастиной по склону холма, не выбирая особенно дороги
— Я тебя раньше никогда не видел, — заявил он Джастине безо всяких церемоний, оценивающе оглядывая ее с головы до ног. Бросив на него мимолетный взгляд, она не увидела в его глазах восхищения, но где-то в самой глубине плескался совершенно неожиданный для его самоуверенного вида непосредственный, почти что мальчишеский, интерес.
— Я тоже не имела счастья, — ехидно ответила Джастина, стараясь придать своему голосу как можно больше безразличия. Но его, казалось, совсем не беспокоили эмоции Джастины, и он простодушно ответил:
— А ты и не могла его иметь, я ведь никогда раньше не работал в Голливуде. Новичок в чистом виде.
Джастина вытаращила на него глаза. Конечно, Уго сказал ей, что взял совершенно новую группу, но она не ожидала, что до такой степени новую.
— А вы хотя бы имеете представление, как снимать кино? — спросила она, не в состоянии скрывать своего потрясения и, не дождавшись ответа, поинтересовалась:
— Где же Уго нашел вас?
— Да здесь же, в Сан-Франциско, — небрежно бросил парень и, неожиданно отвернувшись от нее, бегом бросился обратно.
Их новый фильм должен был быть о наркоманах, проститутках, «голубых» и прочих «аморальных!», как высокопарно выразился Уго, типах. В глубине души он был пуританином и теперь был одержим новой идеей показать Америке нарождающиеся язвы, которые могут погубить ее. Когда он впервые изложил Джастине идею своего нового фильма, она засмеялась и назидательно заметила:
— А тебе не кажется, что в этом и заключается смысл свободы по-американски, все живут так, как они желают жить, и не приехавшим итальянцам их учить, морали.
— В таком случае я тоже обладаю свободой высказывать свое мнение по поводу того, что мне кажется ненормальным, — заявил Уго.
Джастине в этом фильме отводилась главная роль. Она должна была играть женщину, которая в ранней юности сама была подвержена пагубным наклонностям: занималась проституцией, пробовала наркотики, но ей удалось избежать окончательного падения. И вот теперь она, жена и мать, пытается уберечь от этого своих детей, к своему ужасу убеждаясь, что не в силах этого сделать и что общество уже поражено этими страшными язвами, хотя внешне все как будто обстояло вполне благополучно.
Уго решил начать съемки с самого конца, когда Главная героиня, осознавая свое бессилие, в панике бежит на природу, надеясь обрести в ней живительные силы.
Как ни была Джастина шокирована неожиданным сообщением Стэна, что он новичок в их деле, а может быть, именно поэтому, но, сидя перед зеркалом и укладывая с помощью парикмахера в надлежащем беспорядке волосы, она то и дело взглядывала в ту сторону, где под его и Уго руководством готовилась съемочная площадка. Скоро Джастина уже с нескрываемым интересом и восхищением смотрела на эти приготовления. Во всяком случае, Стэн не производил впечатления новичка и не опытного в этом деле человека. Он отдавал короткие распоряжения, и все, что он требовал, выполнялось его помощниками четко и безукоризненно.