Мэгги

Кэролайн Джуди

— Нет, не очень.

— Я хочу предложить вам поехать к Стэну домой. Там сейчас собрались его друзья, они будут рады, если вы придете.

— Я поеду, — сразу же согласилась Джастина.

Дом Стэна представлял собой полуразвалившийся особняк викторианского стиля на Сакраменто-Стрит, совсем рядом с элегантными небоскребами тихоокеанского побережья. Это была почти окраина города, было тихо, только слышался шум волн со стороны океана.

Девушки прошли через небольшой садик, в котором росли, в основном, кусты усыпанные цветами. Кристина без звонка открыла входную дверь, и они очутились в небольшом холле, откуда

следующая дверь вела в гостиную и старая деревянная лестница на второй этаж.

— Пойдемте наверх, они все в студии. — Кристина начала подниматься по скрипучим ступенькам, а Джастина задержалась внизу. Она должна еще была привыкнуть к тому, что видит и ощущает дом Стэна. Здесь он жил, встречался с друзьями, возвращался от нее… Джастина вдыхала воздух этого дома и узнавала его запахи… Это были запахи Стэна, они скоро исчезнут отсюда вместе с ним, вместе с его вещами.

Слышно было, как Кристина открыла дверь наверху и что-то сказала. Там наступила тишина. Джастина медленно начала подниматься по ступенькам, как будто пересчитывая их. На площадке второго этажа открытая дверь вела в большую комнату, в которой сейчас горели свечи. Джастина тихонько вошла туда, при ее появлении все встали, потом один из друзей Стэна, высокий парень в голубых потертых джинсах, как и они все, подошел к ней, взял ее за руку и повел в центр комнаты, где стояли низенькие старые кресла.

— Садитесь, Джастина. Мы ждали вас, знали, что вы придете.

Джастина не удивилась тому, что они все: и Кристина, и этот парень, да, наверное, и все остальные — знали ее имя. В доме Стэна она чувствовала себя вдовой, а своего ребенка осиротевшим.

По стенам студии были развешаны фотографии: пейзажи, много портретов. Джастина незаметно разглядывала их, и отовсюду на нее смотрело ее собственное лицо. Она даже не помнила, что Стэн ее столько снимал. Она с Дженнифер, больше одна, и везде улыбающееся лицо счастливой женщины.

Мужчины, они все расселись, кто-то на креслах, кто на ковре на полу, молчали, предоставив ей время осмотреться и прийти в себя. Кристина принесла ей бокал, наполовину наполненный вином:

— Вам, наверное, теперь нельзя пить, но хоть пригубите, — прошептала она.

Джастина подняла голову и оглядела друзей Стэна. Кого-то из них она знала по той первой съемке, другие ей были незнакомы.

— Я хочу знать, как он погиб. Расскажите мне, пожалуйста, и не беспокойтесь, со мной ничего не случится. Мне надо знать.

Наверное, они с Кристиной своим появлением как раз прервали обсуждение того, как все произошло, потому что мужчины сразу же заговорили, восстанавливая в подробностях весь тот день, и скоро Джастина знала все, что случилось тогда.

В тот день их съемочная группа с утра выехала на ранчо в окрестностях Сан-Франциско для того, чтобы снять рекламный ролик. Они договорились в первый день не снимать восхода солнца, но зато задержаться подольше и захватить закат. Только к обеду все установили, и съемки пошли полным ходом. С ними работал актер Тед Адамс, он тоже сейчас был здесь. Молодой рыжеволосый мужчина слегка приподнялся и поклонился Джастине. В тот день они снимали его скачущим на великолепном черном жеребце. Всадник пускал лошадь то аллюром, то легким галопом, и Стэн был доволен, он отснял уже много кадров. К концу дня все устали, но настроение было отличное. Стэн пошел поговорить с управляющим ранчо

и поблагодарить его за то, что им позволили здесь снимать. Он уже к тому времени послал цветы жене хозяина ранчо и ящик бурбонского вина ему самому вдобавок к тому, что за каждый день съемок уже было заплачено. А в тот раз Стэн понес несколько бутылок и самому управляющему, поблагодарил его за помощь и похвалил лошадей, которых им предоставили для съемок.

— Вы еще не видели нашего нового жеребца. Мы его только недавно купили. Хотите посмотреть?

Стэн обрадовался, он просто обожал лошадей и всегда говорил, что это у него в крови. Несколько человек из группы тоже пошли вместе с ними и, когда подошли к конюшне, не пожалели, что пришли сюда. Перед их взором предстал самый крупный жеребец, какого им когда-либо приходилось видеть. Серый с черной гривой и черным хвостом, большой белой звездой во лбу, которая как будто увеличивала и без того крупные умные глаза.

— Какое чудо! — восхищался Стэн.

— Правда? Вам тоже нравится? — управляющий был очень доволен, что его любимец понравился Стэну. — Он настоящий дьявол. Сбросил вчера одного или двух человек. — Мужчина усмехнулся. — Даже меня.

Стэн засмеялся.

— Меня тоже много раз сбрасывали жеребцы на землю, но от этого малыша я готов стерпеть падение в очередной раз. — Стэн протянул руку и погладил жеребца по шее, он заржал в ответ, как будто ему понравилось прикосновение рук именно этого мужчины и он ждал от него большего. Конь был таким большим и красивым, что даже один его вид радовал глаз.

— До чего же хорош. Мы назовем его Серый Дьявол, — управляющий положил руку на круп коня, и тот заиграл мускулами, которые так и перекатывались под тонкой шелковистой кожей. — Он скачет как беговая лошадь, но совсем не приспособлен для работы на ранчо. Не знаю точно, но мистер Аренс, вероятно, должен будет продать его. Очень жаль. Замечательная лошадь.

И, как будто желая преподнести Стэну самый драгоценный подарок, управляющий повернулся к нему: — Хотите прокатиться на нем, мистер? Предупреждаю, что вы можете рухнуть с него задницей в лужу, но, как мне кажется, вы справитесь с ним. Я видел, как вы держитесь в седле.

54

Действительно, в тот день Стэну приходилось самому несколько раз позировать верхом перед камерой. Он объяснял Теду, чего от него хочет. Он всегда добивался абсолютного совершенства кадра и только тогда начинал снимать. На этот раз было то же самое, особенно, когда они снимали закат и на его фоне скачущего на коне всадника. Стэн сердился на Теда, кричал ему, чтобы он не жалел себя и выжал из коня все, на что он способен.

Поэтому в течение дня он несколько раз сам садился в седло и скакал, показывая, как и что надо делать. Стэн и правда был отличным наездником, невозможно было отвести взор, когда он гарцевал или мчался галопом.

— Вы имеете в виду покататься на этом красавце? — Стэн даже онемел от такого предложения.

— О, я даже не ожидал такого подарка!

— Тогда прошу вас. Сейчас принесу седло. — Стэн сам с помощью управляющего оседлал коня. В этом жеребце было в два раза больше силы и строптивости, чем во всех, на которых ему приходилось скакать раньше. Чувствовалось, что конь терпеть не мог седла и готов был выскочить из своей собственной шкуры, чтобы только остаться на свободе.