Мегрэ и Долговязая
Шрифт:
На ней было приличное платье, светлая соломенная шляпка и даже перчатки.
— Вы на меня все еще сердитесь?
Он молча продолжал курить трубку.
— Можно мне сесть? Я знала, что вас повысили в чине. Впрочем, поэтому мне не приходилось больше встречаться с вами. А курить здесь можно?
Она взяла из сумки сигарету и зажгла ее.
— Должна сказать сразу, без всякого упрека, что тогда я говорила правду. Мне зря припаяли год. А настоящую виновницу, Июлю, вы даже не удосужились разыскать. Мы вместе с ней познакомились с одним богатым толстяком. Он увел нас обеих, но когда
— Чем она теперь занимается?
— Знаю, что пять лет назад держала ресторанчик на юге. Мне только хотелось вам напомнить, что каждый может ошибиться.
— Для этого вы и пришли?
— Нет. Я пришла поговорить об Альфреде. Если бы он знал, что я здесь, он бы сказал, что я круглая дура.
Я могла бы обратиться к инспектору Буасье, который его хорошо знает.
— А кто такой Альфред?
— Мой муж. Он и в самом деле мне муж. Ведь Альфред все еще верующий. Инспектор Буасье арестовывал его уже два или три раза, причем однажды Альфреду пришлось целых пять лет отсидеть во Френ [1] .
1
Одна из тюрем в Париже.
Фамилия Жюсьом вам, возможно, ничего не говорит, но когда я вам скажу его кличку, вы сразу вспомните. О нем не раз писали в газетах. Это Фред Унылый.
— Специалист по сейфам?
— Он самый!
— Вы с ним поссорились?
— Совсем нет. Стала бы я к вам ходить по такому делу. Это не в моих привычках. Итак, вы знаете, кто такой Альфред?
Мегрэ никогда его не видел. Вернее, видел мельком, когда взломщик сидел в коридоре, в ожидании допроса. Он припоминал тщедушного человечка с тревожными глазами. Одежда висела мешком на его тощем теле.
— Видимо, мы судим о нем по-разному, — сказала она. — Альфред — неудачник. Он гораздо интереснее, чем вы о нем думаете. Вот уже двенадцать лет, как мы женаты, но только сейчас я начинаю его по-настоящему узнавать.
— Где он?
— Не волнуйтесь, сейчас все расскажу. Где он сейчас — я точно не знаю. Мне только известно, что он невольно влип в одно грязное дело. Поэтому я и пришла сюда. Важно одно: чтобы вы мне поверили, а я понимаю, что это трудно.
Он с любопытством смотрел на нее. Женщина говорила с располагающей простотой, не жеманилась, не пыталась произвести впечатление. Если она не сразу коснулась цели визита, то только потому, что дело, о котором шла речь, действительно было нелегкое.
И все-таки ее и Мегрэ разделял барьер, который она всячески старалась преодолеть.
Мегрэ никогда не приходилось заниматься Фредом Унылым, и он знал о нем только понаслышке. Личность взломщика почти знаменитая, а газеты старались еще больше раздуть интерес к этой колоритной фигуре.
Альфред долгое время работал в фирме Планшаров, изготовляющей сейфы, и считался у них одним из лучших специалистов. Это был унылый, замкнутый, болезненный парень, периодически страдавший
Буасье, конечно, мог бы рассказать Мегрэ, при каких обстоятельствах Альфред ушел из фирмы Планшаров.
Во всяком случае, в один прекрасный день, вместо того чтобы устанавливать сейфы, он стал их взламывать.
— Когда вы с ним познакомились, он еще работал честно?
— Ну, ясно же, нет. Может, вы думаете, что это из-за меня он пошел по плохой дорожке? Он мастерил что-нибудь, иногда нанимался к слесарю, но я быстро смекнула, что у него на уме.
— А вы не думаете, что вам следовало бы обратиться к Буасье?
— Но ведь он занимается ограблениями, правда?
А убийствами занимаетесь вы?
— А разве Альфред кого-нибудь убил?
— Послушайте, господин комиссар. По-моему, дело пойдет быстрее, если вы не станете меня перебивать.
Про Альфреда можно говорить что угодно, но убить он неспособен, даже если его озолотить. Это может казаться странным, когда речь идет о таком человеке, как он, но Альфред — очень чувствительный, он способен расплакаться из-за пустяка. Я-то его знаю. Другие могут даже подумать, что он тряпка. А я поэтому его и полюбила.
Женщина спокойно посмотрела на Мегрэ. Последнее слово она произнесла без нажима, но с некоторой долей гордости.
— Если бы вы знали, что ему иногда приходит в голову, вы бы очень удивились. Но это не важно. Ведь для вас он только вор. Однажды он попался и проторчал пять лет в тюрьме. Я все время навещала его, не пропустила ни разу. В эти годы мне снова пришлось взяться за прежнее ремесло, хотя я и могла нажить неприятности, потому что у меня не было желтого билета, а в то время он еще требовался. Альфред все время надеется огрести большую сумму, чтобы мы могли потом поселиться в деревне. Он об этом мечтал еще в детстве.
— Где вы живете?
— На набережной Жемапп. Как раз напротив шлюза Сен-Мартен. Вы представляете? У нас две комнаты над бистро, выкрашенным в зеленый цвет. Нам это очень удобно, потому что там телефон.
— Альфред сейчас дома?
— Нет. Я же вам говорила, что не знаю, где он сейчас, и можете мне поверить. Он тут провернул одно дельце, но не в эту ночь, а в прошлую.
— И скрылся?
— Подождите, месье комиссар. Сейчас вы поймете, что все то, что я вам рассказываю, — очень важно. Вы знаете, что есть люди, которые каждый раз покупают билеты национальной лотереи, правда? Некоторые из них отказывают себе даже в пище, они надеются, что в один прекрасный день разбогатеют. Так вот! То же самое происходит и с Фредом. В Париже существуют десятки сейфов, которые он устанавливал. Он знает устройство каждого из них как свои пять пальцев.
А ведь вообще-то сейф покупают для того, чтобы упрятать туда денежки или драгоценности.
— Значит, он надеется захватить большой куш?
— Вы угадали.
Она пожала плечами, словно речь шла о безобидном капризе ребенка, а потом добавила:
— Ему не везет. Чаще всего ему попадаются ценные бумаги, которые невозможно реализовать, или деловые документы. Один-единственный раз в сейфе оказалась сумма, которая позволила бы нам спокойно прожить остаток лет, но его арестовал Буасье.