Механическая пчела
Шрифт:
– Я потерплю, – сжала зубы.
– Незачем, – покачал он головой. – Скоро все закончится.
Я только грустно усмехнулась. Да, скоро все закончится. Вот только этот укол не только снимал боль, он туманил разум и… как будто отбирал у меня то самое оставшееся время, которое я могла потратить на что-то другое. На разговоры с отцом, на мысли, на возможность послушать аудиокниги. Или даже на борьбу с выматывающей постоянной болью. Именно она не давала мне забыть, что я все еще жива и мыслю.
– Ты как? – Папа убрал шприц и расправил рукав моей кофты.
–
Он только тяжело вздохнул и перелез на водительское сиденье и завел машину. Что ж, наверное, это хорошо, если я просплю большую часть нашего пути. Уже проваливаясь в забытье, я загадала маленькое желание. Если уж я буду умирать не дома, то хочу сделать это в красивом месте.
Я пришла в себя от того, что машина остановилась. Кажется, какая-то заправка. За окном уже собирались сумерки, а это значило, что проехали мы немало. Папа вышел из машины, а я пыталась рассмотреть хоть что-то на улице. Кроме света фонарей и здания заправки ничего не увидела. Ну, еще шум проезжающих по дороге машин уловила.
Папа вернулся в машину, отогнал ее на парковку рядом и перелез ко мне с бутылочкой в руках.
– Вот, тебе надо поесть, – сказал он, увидев, что я не сплю.
Я кивнула.
– Хорошо, – на самом деле есть мне не хотелось. Ничего не хотелось. Тело было тяжелым и неповоротливым, несмотря на то что от прежней меня остались только кожа да кости. – Пап, а что это за Май такой? Откуда ты про него узнал? – Вдруг назрел у меня вопрос. Все-таки я стала очень уж тугодумной, голова едва могла соображать.
Папа улыбнулся.
– Валерку помнишь? Соседа нашего, – он указал рукой на глаза. Я кивнула. Слепого психолога Валерия Семеновича я знала довольно хорошо. Именно он мне помог, когда казалось, что легче сдаться. А так… я хотя бы боролась. – Я видел его полтора месяца назад. Он выздоровел.
– Что? – Выпучила я глаза. Этого просто не может быть. Я-то знаю, что он тоже был болен. – Как?
Папа разволновался.
– Он приезжал домой за какими-то вещами. Я встретил его, и он шел без своей трости. Я даже глазам своим не поверил. Он меня прекрасно видел, хотя до этого я сам отвозил его в аэропорт, и он был незрячим, – он убрал пустую бутылку в сторону и дал мне воды. – Когда я его спросил, что случилось, он ответил, что его вылечила его невеста. И они сейчас живут в том самом месте, где есть такая медицина.
– Быть этого не может, – я все еще находилась под впечатлением.
– Может. Но адрес он наотрез отказался мне давать. Но тут помог случай. Я встретил его невесту через день и ее сопровождал парень, который дал мне визитку. На ней были указаны координаты. Вот туда мы сейчас и едем, – отец посмотрел в окно и снова повернулся ко мне.
– Координаты? – Удивилась я. – Не адрес?
– Это место засекречено, – отец подмигнул мне одним глазом и полез за руль.
– Пап, – запаниковала я. – А если это ловушка какая-то? Если там… ну, нет ничего?
– Я поискал кое-какую информацию по своим
Я тихо хмыкнула. Теперь понятно, что так воодушевило отца. Если бы я сама увидела здорового Валерия Семеновича, то совершенно точно глазам бы своим не поверила. Теперь даже мне стало интересно, существует ли такое место.
– Что ж такое? – Из дремы меня вывел голос отца, который резко остановил машину.
– Что случилось? – Прохрипела, повернув голову. Что-то тело совсем не слушалось. Наверное, надо бы как-то выбираться из этой кровати и хоть чуть-чуть размять остатки организма.
– Кажется, наша гостиница горит, – вздохнул отец и увел машину на обочину.
– Что? – Я попыталась приподняться на руках, но ремни мешали, да и силы в руках уже никакой не осталось.
– Вон, тушат, – я заметила, как мимо нас проехала пожарная машина. – Да, не подумал я о такой перспективе, – вздохнул он.
– И что же теперь делать? – Запаниковала я.
– Сейчас я посмотрю, может быть тут рядом есть еще хоть что-то подобное, – он полез в телефон.
Через десять минут выяснилось, что более в округе просто ничего нет.
– И что будем делать? – Спросила я, глядя на осунувшееся лицо отца.
– Поедем дальше, – расстроенно вздохнул он. – В пятидесяти километрах отсюда есть парковка. Там я смогу хотя бы тебя переодеть и растереть мышцы.
Я ничего не сказала в ответ. Просто бессильно расплакалась. Еще и живот заболел от переживаний. Хотя, у меня и без них все болит. Господи, ну зачем мы куда-то поехали?
Парковка через пятьдесят километров оказалась вся забита большегрузами. Места на ней не было вообще. Мы опоздали. Отец поехал дальше, хотя я видела, насколько сильно он устал. Заехав в небольшой поселок, он остановил машину на площадке рядом с уже закрывшимся магазином.
– Переночуем в машине, а утром поедем в Май, – выдохнул он и посмотрел на меня. – Ты как?
– Терпимо.
На самом деле мне было больно. И плохо. Тело ломило от тупой боли после такой дороги и от долгой обездвиженности. Надо потерпеть. Нельзя сейчас сдаться, отцу и так плохо.
Вместо того, чтобы отдыхать, папа занялся мной. Растирал мышцы, переодевал, уговаривал поесть. Я старалась терпеть и не стонать от боли и безысходности. Силы лучше поберечь. Не знаю, сколько нам еще выпадет в этой дороге, но судя по тому, как мы начали, в конце пути нас ждет совершенно пустое место без признаков жизни.