Механическая птица
Шрифт:
— Слишком поздно, мама! Не стоило делать эту птичку.
Алтарист отпустил меня и бросился к Крессии, но черные щупальца ударили его, отбросив назад. Джануча помогла ему подняться.
— Не делай так больше, муж мой.
Я думал, он накинется на нее с обвинениями, возмутится, что ей безразличны страдания дочери. Но он лишь кивнул и встал рядом с женой.
— Уходи, мама, — невнятно пролепетала Крессия. Черные щупальца, растущие из ее рта, извивались в воздухе. — Я хочу поговорить с Келленом, а не с тобой. Уходи, пока
Щупальца начали расти, я видел, как шея несчастной Крессии раздувается, готовая вот-вот лопнуть. Изобретательница не медлила ни секунды. Она взяла мужа за руку и вывела его из комнаты, закрыв за собой двойные двери. Но за миг до того оглянулась на меня, и я прочел в ее глазах послание: «Может, мне и отказано в праве матери бояться и переживать за своего ребенка, но будь я проклята, если виновные не ответят за это злодеяние».
— Она ушла, — сообщил я. — Поговори со мной. Объясни, что тебе нужно.
Внезапно щупальца сжались и сморщились. Они медленно втянулись в рот Крессии. Это выглядело отвратно. Горло набухло, когда маги заставили девушку проглотить щупальца и принять червя обратно в свое тело. Потом Крессия вздохнула.
— Ну вот. Разве это было так уж трудно, Келлен из дома Ке? Разве мы не можем теперь поговорить как друзья?
— Да, — мягко сказал я. — Давай поговорим как друзья.
За это я заслужил одобрительный кивок.
— Во-первых, ты уничтожишь мерзкое творение изобретателя. Разломай его. Сожги. Утопи в кислоте, если понадобится, но убедись, что любая магия, которая дает ему иллюзию жизни, полностью изничтожена.
— Ты зря теряешь время, — сказал я, чуть заметно усмехнувшись. — Я видел механическую птицу вблизи. Она — всего лишь игрушка. Несколько шестерней и пружин, зачарованных простеньким заклинанием, которое срабатывает по ключевому слову Джанучи. Это только со стороны кажется, что…
Крессия — точнее, маг, контролирующий ее, — засмеялась.
— Для предателя ты очень плохо умеешь лгать. — Смех прекратился так же быстро, как и начался. — Продолжим. Во-вторых, надо собрать все записи изобретательницы и сжечь их. — Крессия обвела взглядом мастерскую. — И заодно уничтожь это место. Оно отвратительно.
Девушка закрыла рот и откинулась на спинку стула. Впрочем, я знал, что это еще не конец. Пауза нужна была для драматического эффекта. Или для проверки. Маги желали убедиться, что я достаточно умен и сообразил, что это еще не конец. Однако проверки надоели мне до чертиков еще во времена ученичества. Я повернулся и направился к двери.
— Хорошо. Если это все, что мне надо…
— Есть еще одна задача.
Я обернулся. Крессия улыбалась. Теперь ей предстояло сказать нечто гораздо более мерзкое.
— Изобретатель кредара Джануча заль Гассан должна покончить с собой. — Пауза. — Или же ты поможешь ей покинуть сей мир. Нас устроит любой вариант.
— Но почему? Если она поклянется не…
— Даже если она решит прекратить
Послышалось тихое хихиканье.
— Допустим, надавят на нее через дочь…
— Ты рехнулся! — рявкнул я.
А вдруг так оно и есть? Вдруг у них нет никакого грандиозного, тщательно продуманного плана? Что, если маги, контролирующие червей, — кучка безумцев и просто-напросто играют со своими жертвами?
— Я совершенно нормален, Келлен. И более того: все, что мы делаем, идет на благо нашего народа. — Еще одна театральная пауза. — Вообще-то — на благо всех народов. Даже самих гитабрийцев.
— С каких пор джен-теп пекутся о ком-то, кроме себя? — спросил я.
— Мы заботимся о сохранении баланса. Если Гитабрия возвысится, Дароменская империя и теократия Берабеска не смолчат. Начнется борьба за первенство. И это неизбежно приведет к войне.
Крессия опустила голову, разглядывая собственное тело.
— Ты переживаешь за эту девушку? Но если ее мать продолжит свои безрассудные эксперименты, погибнут миллионы людей.
— Вы не знаете наверняка. У нее даже нет…
— А ты спроси свою подружку-аргоси. Пусть она объяснит тебе, как это бывает.
Я припомнил слова Фериус, сказанные, когда она впервые увидела механическую птицу…
«Эта полоумная создала новый вид оружия, и сама этого не понимает».
Я взвешивал аргументы магов, раздумывая, что на самом деле кроется за их возвышенными словами. Ища нечто, что даст мне представление об их личностях. Но нашел лишь один-единственный изъян в их логике. И спросил:
— Почему нельзя было сказать все это самой Джануче? Зачем использовать меня как передаточное звено?
— Гитабрийцы недооценивают магию джен-теп. Инстинкт ученого, изобретателя потребует проверить все на практике. Она подумает, что может превзойти нас. Или найдет какое-нибудь средство для нейтрализации наших заклинаний. Ты убедишь ее, что это невозможно. И если она будет противиться — если ее верность хозяевам превзойдет любовь к дочери, — ты сделаешь все, как нужно.
Теперь в его словах была отвратительная вкрадчивость. Словно я стал участником их заговора и мы на равных обсуждали план действий.
— Я не шпион джен-теп и не убийца. И если вы ждете от меня…
Глаза Крессии закатились. Ее начало трясти. Тело извивалось в судорогах, и я испугался, что она сломает себе шею. Но даже теперь маг заставил ее заговорить.
— Червь проникает в ее сердце, — сказала Крессия. Голос вибрировал от бьющей ее дрожи. — Осталось недолго.
— Прекрати! — крикнул я. — Я убью тебя за это! Клянусь нашими предками, я убью вас всех!
Ответом мне был дрожащий тихий смех.
— В самом деле? А минуту назад сама мысль об убийстве вызывала у тебя негодование. Кроме того, мы находимся за тысячи километров от тебя.