Механический рай
Шрифт:
Драгуров схватил огнетушитель и, направив пенную струю в лицо Федору, ослепил его. Тот завертелся на месте, Снежана метнулась ему под ноги и, схватив за причинное место, сжала кулак. Федор взревел. Драгуров несколько раз ударил его огнетушителем по голове, и тяжелоатлет наконец вырубился. Лишь тогда Снежана разжала свой кулачок и брезгливо вытерла ладонь о брюки.
Яков уже не кричал, а лишь стонал. Он еще не потерял сознания, но был близок к этому. Тело его обмякло, но шило держало крепко.
— Вырви… вырви… — пролепетал Яков,
— Ты хочешь, чтобы тебя вырвало? — спросил Владислав. — Чтобы я засунул тебе два пальца в рот? А может быть, тебе в глотку вбить вот это? — Он поднес конус, из которого продолжала выползать пена, к губам Якова. — Глотай, глотай, давись, сволочь!
— Хватит! — остановила его Снежана. — Ну и бардак же мы тут устроили. Смотреть тошно.
— А ты не смотри, — ответил Драгуров, начиная приходить в себя.
Они вместе принимали душ — Карина и Алексей. Теперь ей даже почему-то хотелось, чтобы неожиданно вернулся муж. Интересно было бы поглядеть со стороны, что из этого выйдет. Но со стороны не получится, придется сыграть роль. Какую? Наверное, все актрисы одинаковы, думала она, всем им хочется прожить много жизней, примерить на себя платье и Джульетты, и Марии Стюарт, и леди Гамильтон, а окончить спектакль непременно с овациями и цветами, чтобы зрители и плакали, и восхищались одновременно. Что ж, она постарается доставить всем им истинное удовольствие. В их памяти она останется надолго — до следующей великой актрисы.
Карина чувствовала себя так, словно вобрала в себя черты многих женщин, их суть, тайну природы. Не только молодых, красивых, здоровых, но всех — и старух, и пробуждающихся к жизни, и калечных с рождения, не способных познать свое предназначение, и распутно-восхитительных, и безобразных, но жаждущих, и убогих, и расчетливых, и многих-многих других… Будто в нее вселился целый легион женщин, которые перекликались друг с другом и звали ее откуда-то из глубин души.
— Ты сейчас похожа на монашку-ведьму, — улыбаясь, сказал Колычев.
Карина пожала плечами и нахмурилась. Она вдруг вновь вспомнила о Гале. Уже давно наступило утро, а ее все нет.
— Ты, может, будешь смеяться, — неожиданно сказала она. — Но я так и не знаю, кто ее отец.
— Что? — переспросил Алексей. — А-а, ты о дочери?
— Как-то забавно и глупо вышло, — продолжала Карина. — Я забеременела до свадьбы с Владом, но уже жила с ним. И с тем, другим, тоже. Иногда это происходило в один день, хотя они оба, конечно, не догадывались. А когда это случилось, я так и не смогла высчитать, кто же все-таки ее отец.
— Ну, ты даешь! — усмехнулся Алексей. — Впрочем, я сразу понял, как только тебя увидел, на что ты способна.
— И на что же я способна?
— На многое. Если тебя разбудить.
— А хочешь знать, кто был тем, вторым?
— Какая разница?
— Это Коля Клеточкин. Наш режиссер.
— Вот
— Мне кажется, нет. А Влад вообще не знает, что я была близка с ним. Видишь, как все хорошо устроилось? — зачем-то добавила она.
— Лучше некуда. Устроить бы и наши отношения так, чтобы твой муж пошел к черту.
— Это не так просто, — сказала Карина, еще не вполне осознавая, говорит ли серьезно, или так — к слову. — Но ты умный, что-нибудь наверняка придумаешь.
— Может быть, его отравить? — шутливо предложил сценарист.
— Может быть. А теперь все-таки тебе пора уходить.
Они уже выпили кофе и сейчас просто сидели за столом.
— Хватит и того, что тебя видел этот мальчишка, приятель Гали.
— Он мне показался каким-то странным, — заметил Алексей. — Где-то я его уже встречал, но где — не помню.
— Не в своем ли воображении? — Карина, протянув руку, постучала пальчиками по его лбу. — Оно у тебя чересчур развито. Как у эмбицила.
— Это наследственность, — улыбнулся он. — Может, поедем на студию вместе? Найдутся твои дети, не волнуйся. Как и сундук с куклами, пролежи он в земле хоть сто лет.
— Ты о чем?
— Сразу видно, что ты плохо читала мой сценарий. Я об игрушках Бергера, моего прадеда. Они — как дети, которые придут на смену людям. Новая формация жизни. В иносказательном смысле, разумеется, без всякой мистики. Собственно говоря, все это я выдумал — ну, про его сундук. Но почему бы и нет? Мертвые питаются живыми, это истина. А во вчерашних новостях я услышал: нечто такое найдено на Сухаревке. Не его ли наследство? Может, заявить права, пока не опередили? — рассмеялся он, но Карина его почти не слушала, подталкивая к двери.
Они торопливо поцеловались, а когда вышли на лестничную клетку, увидели другую пару — мальчика и девочку, отпрянувших друг от друга после поцелуя.
— Я привел ее, как обещал, — хмуро сказал Гера, указывая на Галю, растерявшуюся при виде незнакомого мужчины.
Глава двенадцатая
В милицию Владислав позвонил из телефонной будки, стоявшей напротив мастерской. Снежана находилась рядом, держа в руках сумку с механической куклой.
— В «Доме быта» по улице Лемешева драка, — сообщил Драгуров и повесил трубку. Он посмотрел на девушку: от бессонной ночи под глазами у нее образовались синие круги. «Словно мы занимались любовью без отдыха», — подумал Драгуров, а вслух сказал: — Пусть приезжают и сами тут разбираются.
Из мастерской почти вывалился Яков, держась рукой за плечо. Сумел-таки освободиться от шила… Упав, он снова поднялся и боком, как выброшенный на берег краб, побежал в сторону. Наблюдать за ним было забавно.