Механический Зверь. Монстр внутри
Шрифт:
– «А я и не знаю. Это просто предчувствие от долгой жизни и накопленного опыта».
– «Ну-ну. Посмотрим».
Глава 2. Самая длинная ночь, карета министра и нечто новое.
Их путешествие продолжилось. Вот только теперь они разговаривали куда реже. Лаз с головой погружался в трансформацию, исправляя мелкие огрехи в своей боевой форме, а Фауст отходил после увиденного. Мальчик, которого, как оказалось зовут Докит, молча сидел в наспех организованном пестрым воином заплечном мешке и молчал. Видимо,
Так продолжалось несколько дней. Незаметно для всех наступил последний день уходящего года. Солнце поднялось над горизонтом совсем на немного, и вскоре упало обратно. Самая длинная ночь началась. Самая длинная ночь в жизни Лазаря.
Пока они плелись по тракту, раздвигая неглубокий слой снега, за спиной у них послышалось конское ржание. Через минуту показалась большая карета, запряженная четверкой лошадей и с конвоем из десятка вооруженных до зубов солдат. Поравнявшись с путниками, карета остановилась. Кучер, маленький и щуплый мужичок, посмотрев с пренебрежением на путников почесал нос и заговорил.
– «Эй вы! Как проехать до Остелькура?» - Шепелявый диалект востока резал Лазу уши.
– «А вы кто будете?» - Опередил он Фауста, хотевшего уже вежливо ответить, что они и сами не в курсе.
– «Да будет тебе известно, бродяга, что я везу министра Танильского Каганата на переговоры с вашим королем! Из-за вчерашнего бурана мы заплутали. Говори, где столица, Остелькур?»
– «Каганат, да?» - Ярость начала подниматься сама собой. Фауст, уже понявший, что обещание Лаза гроша ломаного не стоит громко закричал на возницу:
– «Быстрее уезжайте, или вам всем крышка!» - Сейчас при всем своем желании пестрый мечник ничего Лазу сделать не смог бы. Однако кучер воспринял слова Фауста как оскорбление и угрозу.
– «Вы смеете нам угрожать!? Воины, убейте этих троих!» - Вот только выполнить приказ ни один из солдат оказался не в силах.
На месте худого мальчика лет двенадцати в мгновение оказался белоснежный монстр, будто вылезший из чьего-то кошмара. Покрытое броней тело, страшные когти на четырех руках, шипастый хвост и жуткая морда с пастью, которой позавидовал бы любой лев. Взревев, чудище кинулось в атаку. Впавшие в ступор воины не оказали практически никакого сопротивления.
Буквально через минуту десять солдат и кучер превратились в лоскуты. Лаз стоял, тяжело дыша. Ему определенно это нравилось. И почему только раньше он отказывался убивать? Это же невероятно приятно, избавлять мир от тварей, очищая планету от злых и порочных людей. Нюх острее чем у собаки-ищейки почувствовал изнутри повозки аромат духов. Монстр вскочил на крышу кареты и одним случайным движением разворотил половину потолка.
Изнутри на него смотрели две пары наполненных ужасом глаз. Мужчина лет сорока, с густой бородой и орлиным носом прижимал к груди девочку чуть старше Дока. Девочка явно плакала, но сейчас страх вытеснил все остальные чувства. Она могла только смотреть в глаза тому монстру, что перебил охрану кареты быстрее, чем она чистит зубы.
– «Кто ты?» - Гортань слушалась плохо, выходило что-то вроде утробного рыка и слова было разобрать практически невозможно.
– «Я министр Танильского Каганата, Юджаль Ксан». –
– «Ты работаешь на кагана?»
– «Да, мой господин – каган».
– В глазах Юджаля промелькнула искорка надежды, тутже, впрочем, погасшая.
– «Тогда ты заслуживаешь смерти».
– Крик министра потонул в бульканье крови в разодранном горле. Девочка заверещала, когда ей на голову полилась горячая липкая субстанция. Лаз придвинулся к ней вплотную. Между ними было не более тридцати сантиметров. Он заглянул ей в глаза.
В них отражался монстр, покрытый кровью, с горящими от гнева глазами и истекающей слюной пастью. Он отшатнулся и схватился за голову.
‘Что я творю? Почему это происходит? Неужели это я?’ - Мысли роились, жаля в мозг почище любых шершней. Он недоумевал, как мог так измениться всего за несколько дней. Совсем недавно ему была противна сама мысль об убийстве, а сейчас он уже собрался прикончить ни в чем не повинную девочку.
‘А невинную ли? Она же наверняка вырастет и станет очередным слугой этого кагана. Будет разъезжать в такой же карете и ставя условия чужим королям. Лучше прикончить ее сейчас, пока она еще не успела натворить ничего страшного. Пока от ее действий не пострадали простые люди. Пока еще можно. Пока есть возможность. Пока я здесь. Сейчас. Прямо сейчас! Да. Да! ДА!’
Мысли текли все быстрее и в конце концов в глазах монстра снова разгорелось пламя. Он встал и занес над девочкой руку с устрашающими когтями. В эту секунду дверь кареты распахнулась и внутрь ввалился Фауст, ухватившийся за Лаза и закричавший что было силы:
– «Очнись, ДУРАК! Что ты творишь!?» - На Лаза накатили воспоминания. Дежавю. Все повторяется, ничего не меняется, та же история снова и снова. Чудовище взревело и оттолкнуло Фауста в сторону. Он пробил стенку кареты, благо мешок с Докитом он снял, прежде чем лезть внутрь. Но даже так, пестрому мечнику точно сломало пару ребер, а острый шип на руке вошел куда-то в район селезенки. Другой рукой Лаз снова замахнулся на девочку. И теперь ему уже некому было помешать.
Очнулся он где-то в лесу за пару километров от злополучной кареты. Все еще в боевой форме. Очнулся, только чтобы выгнуться дугой от адской боли. Все тело жгло огнем. Казалось, что в каждую клетку втыкают раскаленные иглы, снова и снова, планомерно и методично. Тело начало плыть: все очертания смазывались, как будто по не подсохшему рисунку кто-то провел влажной губкой.
Детали исчезали, чешуйки слились в один большой панцирь, а потом и вовсе исчезли. Черты страшной морды тоже плыли, стекая как воск по свечке. И внутри происходило практически тоже самое, легкие становились проще, исчезали складочки внутри. Вены и артерии сливались между собой, мышцы превращались в один сплошной кусок, а кости теряли форму и структуру.
Адская боль. Вот только потом стало в разы хуже. Потому что тело начало обратный процесс. Больше никакая пытка в мире не покажется ему чем-то хоть немного пугающим. Потому что то, что он испытывал сейчас было совершенно невыносимо. Он не умер от шока только потому, что после всех дополнений и трансформаций эта форма была живучее таракана.