Механический Зверь. Монстр внутри

Розин Юрий

empty-line/>

– «Хочешь я попрошу моего сына, папу того оболтуса, что лежит в палате. Он работает в большой магической школе, проведет тебе испытание».

– «А вы можете? Если я стану магом, то смогу сделать куда больше!»

– «Кончено могу. Хотела бы я посмотреть, как он своей матери откажет! Ты хорошая девочка, я уверена, что тебе повезет. Ладно, я пойду, а то поздно уже. Завтра приду проверить внука и расскажу, о чем договорилась. Идет?»

– «Да. Спасибо вам большое!»

– «Тебе спасибо, что с мальчуганом возишься.

Пока, дорогая».

Глава 10. Пять месяцев, запах смерти и раздосадованный старик.

Лето подошло к концу. Лаз провел в камере почти пять месяцев. Сейчас его словарный запас позволял вполне сносно изъясняться с Айной. Его человеческий разум, личность Семена Лебедева, а потом Лазариса Морфея собиралась понемногу, как большой пазл. Однако пока что все равно доминировала животная составляющая, пусть и научившаяся общаться на уровне двухлетнего ребенка.

Сейчас девушка сидела на кровати и зашивала предоставленной их тюремщиком иголкой свою ночнушку. Несколько часов назад чудище, случайно задев тонкую ткань когтем оставило на ней длинный рваный разрыв. Неумело орудуя швейными принадлежностями, Айна с укором смотрела на монстра, с виноватым видом сидящего рядом. За многие дни совместного проживания у нее из головы практически вылетело, что тот, кто сейчас смотрит на нее взглядом провинившегося щенка за три с хвостиком года зверски убил почти две с половиной тысячи человек.

– «Сар плохой. Сар не делать так больше».
– Если бы его человеческая часть осознала, как он разговаривает, то просто задохнулась бы от смеха. Сейчас он был похож на аборигена из старой комедии, привезенного в цивилизацию и обучающегося местным тонкостям. Девушка, видимо подумав о чем-то похожем прыснула со смеху.

– «Ладно, я тебе верю. Смотри, как получилось?» - Порез был зашит грубо и неаккуратно, но вполне крепко. Лаз, поднеся к шву палец, тут же отдернул его и помотал головой, будто напоминая себе, что он “не делать так больше”.

– «Одежда не ранена».
– С серьезным видом констатировал он после еще нескольких секунд осмотра. Привыкшая уже к подобным перлам девушка все-таки улыбнулась и натянула ночнушку обратно.

Где-то через час к клетке подошел слуга, с ужасом глядящий на ощерившегося монстра. Айна подошла к прутьям и кинула ненужный уже швейный набор. Подходить мужчина вполне резонно не решался. Еще через пол часа, из люка в потолке на тросиках спустился поднос с ужином для девушки. Лазу, который ел один раз в день ничего не полагалось. Так что он просто лег напротив севшей за стол девушки и положил башку на сложенные руки. Даже так его глаза были выше линии стола, и он мог спокойно наблюдать за ужинающей Айной.

– «Приятного аппетита».
– Эту фразу он заучил одной из первых, наряду со “спокойной ночи” и “доброе утро”. Девушка поблагодарила и принялась за кусок птичьей грудки с зеленью и стаканом воды.

Тут вдруг его носа коснулся странный запах. Еще через пару секунд он определил его источник: еда на столе. Вилку с наколотым на нее кусочком грудки из рук Айны выбил длинный и гибкий как у змеи язык. Следом на пол последовала и тарелка, и стакан, разлетевшиеся в дребезги. Вскрикнувшая девушка отскочила от разъяренного монстра, сейчас превращающего ее ужин, столовые

приборы и даже деревянный стол в труху ударами четырех огромных лап.

– «Что случилось?» - Она понимала, что Сар не просто так начал буянить. Что-то было не так и он это понял. И судя по всему что-то не так было с ее едой.

– «Еда плохая. Плохой запах. Смерть».
– Если за те годы, что он терроризировал Сайркин, его ни разу не пытались бы отравить, то все охотники, трапперы и браконьеры этой и нескольких окрестных стран – оперные певицы. Его спасало то, что совершенно отличный от обычного организм практически игнорировал большинство токсинов. Яды, поражающие нервы, легкие, кровь, мышцы на нем не работали, в силу того, что все вышеперечисленное у Ужаса из Сайркина было изменено на клеточном уровне. Только самые странные и редкие яды, действующие как сильные кислоты, уничтожающие тело изнутри вне зависимости ни от чего, действовали. Вот только такие яды для его носа были как сияющая огнями новогодняя елка. Слишком неприятен был их запах.

Однако даже учитывая то, что умереть от обычного яда он не мог, неудобств они ему доставляли не мало. Так что после десятка приступов сильнейшей боли в теле после съедения неизвестно откуда взявшейся туши животного он выработал привычку. Всегда тщательно проверять еду на наличие посторонних запахов. В свой первый день в заключении он просто не придал значения странному аромату снотворного, чем и поплатился. К счастью в тот раз с ним ничего не случилось.

Но от тарелки Айны явственно пахло ядом, причем смертельным. Девушка тут же поняла, почему ее чудовищный друг так взъярился. Чибак пытался ее отравить. Сделать это как-то иначе было невозможно, так как магия в камере не действовала, лезть в клетку лично или посылать слугу было просто идиотизмом, а пытаться застрелить из-за решетки из чего-то вроде арбалета было бессмысленно, тварь просто поймает любую стрелу.

Но зачем ему это понадобилось? Почему вдруг их тюремщик решил ее убить? Ответ не заставил себя долго ждать. Буквально через пятнадцать минут к решетке подошел довольно улыбающийся Чибак Сиджи. Впрочем, ухмылка тут же исчезла с его лица, когда он увидел разломанный в щепки стол и раздавленный в кашу ужин. Тварь явно учуяла то, что он подсыпал в еду девчонке. Лаз после нескольких месяцев упорных упражнений в лингвистике стал куда умнее из-за возрождающегося человеческого разума. Так что сложить два и два и понять, откуда в еде Айны появился яд он смог без труда.

К счастью для старика, он уже был научен горьким опытом и стоял в нескольких метрах от решетки. Потому что в противном случае его тело давно было бы зажато в страшных когтях. Оглушительный рев сотряс темницу. В этом крыле была только их камера, но вообще в здании содержалось несколько сотен экспериментальных образцов. И сейчас каждый из них съежился от страха.

Чибак поковырял пальцем в ухе, изо всех сил делая вид, что ему безразличны двадцать острейших когтей, загребающих воздух в паре метров от него. У него почти получилось. На самом деле он прекрасно понимал, что заимел страшную головную боль. Чудище жило в его темнице почти сто пятьдесят дней, поглотив за это время столько еды, сколько нужно было для трех-четырех дюжин изголодавшихся людей. Одни убытки и никаких доходов. Изучение тела твари дало бы ему огромную пользу, но была большая проблема.