Механическое сердце
Шрифт:
– Теперь понятно, почему Подметка назвал эту поляну Грибницей, – негромко продолжала девочка. – Это такое фермерское хозяйство по выращиванию грибов. На маминой работе грибницы тоже есть, там выращивают невкусные сорта на корм коровам…
– Ага, – поддакнул Дима. – Только тут не пара теплиц, а целая поляна… Интересно, давно ее забросили?
Постепенно пришло понимание, что на Грибнице вовсе не так темно, как представилось сначала. Со всех сторон, не имея к Светочу и его испорченной системе зеркал никакого отношения, лился призрачный, наполненный
Тут были нежно-фиолетовые и сочно-зеленые лужайки. Цветов потухающего уголька, молочно-белесые и мерцающе-желтые – настоящие плантации крохотных мясистых зонтиков виднелись повсюду. Они излучали слабый, но очень милый свет. Из-за его призрачного характера глаз будто специально не желал фокусироваться на многочисленных источниках освещения, а все детали виделись как сквозь запотевшее стекло. Все это придавало Грибнице ореол мрачной сказочности, как бывает, когда несколько ночей в году Светоч не выключают вовсе, а приглушают до едва различимого накала (этот режим по старинке назывался непонятным для большинства спасгородцев словом «Полнолуние»).
Влажность, как вскоре выяснили странники, вызывало огромное количество луж (в некоторых местах таких здоровенных, что им больше подошло бы определение «пруд»). Туда, монотонно пополняясь капелью из пробитых и проточенных ржой потолочных труб, стекало множество ручьев. Вода казалась вонючей, холодной, а в большинстве луж покрылась темно-зеленым налетом незнакомого растения или плесени.
Поляна вообще производила впечатление догнивающей – отпечаток упадка и разложения лежал на всем: от развалин фермерских построек до потолочных коммуникаций и обшивки внешней стены.
Петляя между сопками (взобраться хоть на одну не хватило решимости, до того густо росли грибы на склонах и таким жирным и пачкающим казался слой почвы), троица путешественников медленно приближалась к центру яруса.
– Смотрите, это ведь живая иллюстрация к учебникам! Грибы разлагают любые органические материалы, – неустанно вертя головой, зашептала Настя, разглядывая сырое царство светящихся покровов. – Даже из канализации… Я читала в справочниках по биологии для старшеклассников. Все, что попадает на поляну из прорванных труб, они превращают в плодородные почвы, на которых потом растут новые плантации.
– Очень интересно, – саркастически хмыкнул Димка, обходя лужу на дороге и с неприязнью посматривая вверх, вдоль тонкой струйки с потолка. – И что в них любопытного? Воняет, как из мусорки, да еще вода прямо на головы…
– Ага, не нравится? Но грибочки соленые со сметанкой ты на Новый год пожевать любишь, – усмехнулась сестра. – Природа иногда требует и руки испачкать, неженка ты наша…
– Вовсе я не неженка! – насупился Дима. – Но тут гадко и мокро… А половина этих грибов вообще может зараженными оказаться, тут санитарных служб уже сто лет не бывало. Давайте
Они продолжили путь, дивясь на светящиеся холмы вокруг.
Иногда казалось, что живые, пульсирующие красками ковры колышутся, словно по поляне пробегает ветерок. Некоторые при приближении людей целыми сотнями втягивались в землю, потухая и маскируя шляпки. Другие колонии наоборот – тянулись к путникам, напоминая орды крохотных человечков, жаждущих прикоснуться к гостям своей нежной шкуркой.
Время от времени боковое зрение детей выхватывало движение на вершинах холмов. Но стоило обернуться, концентрируя взгляд, как иллюзия исчезала. А приблизительно через полчаса (точнее они теперь определить не могли, не правда ли?) блужданий меж бугров ребята вышли в центр поляны, где когда-то располагался компактный поселок биологов и агрономов.
Увы, большая часть жилых строений тоже покосилась и готовилась рухнуть. Над улицами довлела атмосфера уныния, запустения и безграничной тоски. Но центральное здание – будто вышка, поднятый на четырех опорах одноэтажный дом, – выглядело еще вполне надежным. От крыши оперативного биологического центра (а это был он) в потолок поляны убегали густые пучки проводов. Половина их оказалась порванной, поникнув прядями грязных волос. А вторая все еще исчезала в «небосклоне», тяжко провисая и блестя бусинами конденсата.
И снова, как и на дороге среди холмов, волшебное свечение со всех сторон заиграло со зрением тройняшек. Вот Витьке привиделось, что между домами что-то пошевелилось, отступая в тень! Но мальчик резко повернулся, обнаружив в переулке лишь старую механизированную борону для ручного фермерского комбайна. А вот и Настя заметила что-то необычное, шелохнувшееся за ее правым плечом! Но девочка внимательно всмотрелась в тень, с облегчением выяснив, что ее просто напугала пирамида мешков с просроченными удобрениями, заскладированных возле сарая.
Один Димка, судя по виду, не был настроен верить игре света и тьмы. Выхватив из кармана кусок проволоки, за время работы заточившийся в настоящую стамеску, он выставил его перед собой. И спросил в полумрак поселка негромко, но очень грозно:
– Тут кто-то есть?! Выходи немедля, мы вооружены!
Одновременно брат сунул Вите и Насте их инструменты для отчистки двери, которые (как выяснилось!) успел прихватить с собой. Забирая у него заостренный кусок твердого медного кабеля, девочка поежилась.
– Ты что-то видел?
Но Дима не удостоил сестру ответом, все пристальнее всматриваясь в тень между жилыми модулями.
– Выходи! – мальчик пригнулся, будто что-то заметил в густых размытых потемках. – Выходи немедленно!
И тогда темнота ответила. Хором голосов, нестройным, а оттого жутким до трясучки в коленках. Казалось, отвечавших было как минимум десятеро, они окружали нашу троицу со всех сторон и одновременно читали по бумажке текст, который не успели заучить.