Механик Салерно
Шрифт:
Роговые очки, длинный нос. Белые в полоску брюки. Сам длинный, тощий.
Салерно чиркал у трюма.
V
– Ну, сколько?
– спросил капитан.
Салерно молчал. Он выпучил глаза на капитана.
– Да говорите, черт вас дери!
– крикнул капитан.
– Шестьдесят три, - еле выговорил Салерно.
И вдруг сзади голос:
– Святая Мария, шестьдесят три!
Капитан оглянулся. Это пассажир, тот самый. Тот самый, в роговых очках.
– Мадонна путана!
– выругался капитан и сейчас же сделал веселое
– Как вы меня напугали! Почему вы бродите один? Там наверху веселее. Вы поссорились там?
– Я нелюдим, я всегда здесь один, - сказал длинный пассажир.
Капитан взял его под руку. Они пошли, а пассажир все спрашивал:
– Неужели шестьдесят? Боже мой! Шестьдесят? Это ведь правда?
– Чего шестьдесят? Вы еще не знаете чего, а расстраиваетесь. Шестьдесят три сантиметра. Этого вполне хватит на всех.
– Нет, нет!
– мотал головой пассажир.
– Вы не обманете! Я чувствую.
– Выпейте коньяку и ложитесь спать, - сказал капитан и пошел наверх.
– Такие всегда губят, - бормотал он на ходу.
– Начнет болтать, поднимет тревогу. Пойдет паника.
Много случаев знал капитан. Страх - это огонь в соломе. Он охватит всех. Все в один миг потеряют ум. Тогда люди ревут по-звериному. Толпой мечутся по палубе. Бросаются сотнями к шлюпкам. Топорами рубят руки. С воем кидаются в воду. Мужчины с ножами бросаются на женщин. Пробивают себе дорогу. Матросы не слушают капитана. Давят, рвут пассажиров. Окровавленная толпа бьется, ревет. Это бунт в сумасшедшем доме.
"Этот длинный - спичка в соломе", - подумал капитан и пошел к себе в каюту. Салерно ждал его там.
VI
– Вы тоже!
– сказал сквозь зубы капитан.
– Выпучили глаза - утопленник! А этого болвана не увидели? Он суется, носится за мной. Нос свой тычет, тычет, - капитан тыкал пальцем в воздух.
– Он всюду, всюду! А нет его тут? И капитан открыл двери каюты.
Белые брюки шагнули в темноте. Стали у борта. Капитан запер дверь. Он показал пальцем на спину и сказал зло:
– Тут, тут, вот он. Говорите шепотом, Салерно. Я буду напевать.
– Шестьдесят три градуса, - шептал Салерно.
– Вы понимаете? Значит...
– Градусник какой?
– шепнул капитан и снова замурлыкал песню.
– С пеньковой кистью. Он не мог нагреться в трубе. Кисть была мокрая. Я быстро подымал и тотчас глянул. Пустить, что ли, воду в трюм?
Капитан вскинул руку.
– Ни за что! Соберется пар, взорвет люки.
Кто-то тронул ручку двери.
– Кто там?
– крикнул капитан.
– Можно? Минуту! Один вопрос!
– Из-за двери всхлипывал длинный пассажир.
Капитан узнал голос.
– Завтра, дружок, завтра, я сплю!
– крикнул капитан. Он плотно держал дверь за ручку. Потушил свет.
Прошла минута. Капитан шепотом приказал Салерно:
– Первое: дайте кораблю самый полный ход. Не жалейте ни котлов, ни машины. Пусть ее хватит на три дня. Надо делать плоты.
Они вышли. Капитан осмотрелся. Пассажира не было. Они спустились вниз. На нижней палубе беспокойно ходил пассажир в белых брюках.
– Салерно, - сказал капитан на ухо механику, - занимайте этого идиота чем угодно! Что хотите! Играйте с ним в чехарду! Анекдоты! Врите! Но чтобы он не шел за мной. Не спускайте с глаз!
Капитан зашагал на бак. Спустился в кубрик к матросам. Двое быстро смахнули карты на палубу.
– Буди всех! Всех сюда!
– приказал капитан.
– Только тихо.
Вскоре в кубрик собралось восемнадцать кочегаров и матросов. С тревогой глядели на капитана. Молчали, не шептались.
– Все?
– спросил капитан.
– Остальные на вахте, - сказал боцман.
VII
– Военное положение!
– крепким голосом сказал капитан.
Люди глядели и не двигались.
– Дисциплина - вот.
– И капитан стукнул револьвером по столу. Обвел всех глазами.
– На пароходе пожар.
Капитан видел: бледнеют лица.
– Горит в трюме номер два. Тушить поздно. До опасности осталось три дня. За три дня сделать плоты. Шлюпок мало. Работу покажет механик Салерно. Его слушаться. Пассажирам говорить так: капитан наказал за игру и драки. Сболтни кто о пожаре - пуля на месте. Между собой - об этом ни слова. Поняли?
Люди только кивали головами.
– Кочегары!
– продолжал капитан.
– Спасенье в скорости. Не жалеть сил!
Капитан поднялся на палубу. Глухо загудели внизу матросы. А впереди капитан увидал: Салерно стоял перед пассажиром. Старик-механик выпятил живот и покачивался.
– Уверяю вас, дорогой мой, слушайте, - пыхтел механик, - уверяю, это в Алжире... ей-богу... и арапки... танец живота... Вот так!
Пассажир мотал носом и вскрикивал:
– Не верю, ведь еще семь суток плыть!
– Клянусь мощами Николая-чудотворца!
– Механик задыхался и вертел животом.
– Поймал, поймал!
– весело крикнул капитан.
Механик оглянулся.
Пассажир бросился к капитану.
– Все там играли в карты. И все передрались. Это от безделья. Теперь до самого порта работать. Выдумайте им работу, Салерно. И потяжелее. Бездельники все они! Все! Пусть делают что угодно. Стругают. Пилят. Куют. Идите, Салерно. По горячему следу. Застегните китель!
VIII
– Идемте, синьор. Вы мне нравитесь...
– Капитан обхватил пассажира за талию.
– Нет, я не верю, - говорил пассажир упрямо, со слезами.
– У нас есть пассажир. Он - бывший моряк. Я его спрошу. Что-то случилось. Вы меня обманываете.
Пассажир рвался вперед.
– Вы не хотите сказать. Тайна! Тайна!
– Я скажу. Вы правы - случилось, - сказал тихо капитан.
– Станемте здесь. Тут шумит машина. Нас не услышат.
Капитан облокотился на борт. Пассажир стал рядом.