Механист
Шрифт:
— Подстрахуй, — шепнула Венедис, — живых не слышу, но при таком всплеске энтропии в противофазе можно целую толпу прикрыть.
А бывают еще и очень опасные мертвые — Старьевщик взял на изготовку стрельбу и постарался удерживать в поле зрения выходы из обеих построек.
— Может, просто развернемся и уйдем? — предложил он.
Девушка покачала головой.
Сначала она, держа в правой один из своих мечей, резко распахнула дверь меньшей из построек, скорее всего баньки. Двигалась грамотно — открыла, прижалась к стене. Вик присматривал за второй избой. Венди резко заглянула внутрь, снова отклонилась. Вик предупредительно качнул стволом в
Вик про себя порадовался слаженности их действий.
Вышла девушка совсем другой — расслабленной и печальной. Опустилась на корточки и прижалась лопатками к срубу.
— Ну? — поинтересовался Старьевщик.
— Посмотри, если хочешь. Только я бы не советовала.
Интересно, сколько крови находится в организме северного оленя? Если навскидку — ведра полтора точно. А мертвых оленьих тел в загоне? Кажется, было восемь. Итого сто двадцать литров. Вполне достаточно, чтобы пропитать стены и пол внутри небольшой, квадратов двадцать, избушки. Все стены и весь пол, за исключением двухметрового круга посередине. В коричневом сумраке — застекленное оконце тоже покрыто спекшейся, растрескавшейся коркой — представившаяся картина своей отвратительностью превосходит почти все виденное Виком раньше.
Он отпрянул назад и жадно вдохнул холодный воздух леса. В глазах еще покачивались освежеванные туши. Страшно было даже думать о них, как о некогда человеческих телах. Подвешенных под невысоким, забрызганным потолком таким образом, что беспалые культи ладоней скребли по полу внутри очерченного острова в море крови, рисуя мазками кровавые же иероглифы. Какие-то вещи, предметы обихода — просто свалены в один из углов. Расставленные по границе круга глиняные плошки, явно из утвари хозяев, с застывшим жиром и обгорелыми фитилями день-два назад служили источниками света в этом… жертвеннике?
Старьевщик осмотрелся по сторонам. Свинцовые воды реки, темные деревья, пасмурное небо — он был дома. А за дверью скрывался совершенно чужой мир, не похожий в бесчеловечности даже на жестокие рудники. Осмысленно бесчеловечный. Казалось — уже всякого повидал.
— Что это?
Венедис вздохнула и подставила лицо каплям Дождя:
— Генератор.
Похоже на то. С обычной экзекуцией действительно ничего общего.
— Грубый генератор, — через силу повторила девушка. — Руны на полу. Те, что жертвы намазали, — вторичный запрос. Гадание на крови. И адресной атрибутики минимум. Разве что медведь. Видел медведя?
Восстанавливать в памяти детали не хотелось, однако сознание заботливо предоставило картинку: прибитая к стене медвежья голова, оскаленная, тоже в крови, с маленькими хрустальными глазками и торчащей из пасти рукояткой ножа. За две секунды, оказывается, можно рассмотреть очень многое. Вспомнились рассказы гоблинов о Хозяине Тайги.
— Здесь ему поклоняются. Каждый местный имеет право убить за свою жизнь одного медведя, после чего тот становится покровителем человека. Кости хранятся в лабазе, а голову размещают в главной избе. Никто не отважится нарушить Закон на глазах у Хозяина Тайги. В этих местах верят, что медведь в доме обеспечивает благосклонность Природы. Преступник, если что, обычно пропадает в тайге без вести.
Венедис
— Ого…
— Что «ого»?
— Это очень длинная фраза для тебя. Мне казалось, что ты умеешь только односложно бурчать.
Старьевщик фыркнул — в самом деле, что-то разболтался.
— Тотем, — продолжила его мысль Венди. — Вполне вероятно. То, что делают люди, как ни крути, нарушает течение естественных процессов. А схемы почитания природных объектов уравновешивают откатные проявления. Очень сложный регламент взаимосвязей и складывается тысячелетиями. Но функционирует как часы. Благосклонность, конечно, чушь, но возмущения сглаживаются. Тогда понятно: нож в медведе — блокировка канала… Забери его.
— Медведя?
Искрометный юмор Вика, похоже, не понравился Венди настолько, насколько Вику — ее нудноватая лекция.
— Нож!
Старьевщик не очень хорошо разбирался в протоколах обмена «человек — природа», однако на практике знал, к чему приводит, например, прорыв плотины. Природе обычно все равно, кто стоит за сорванными шлюзами.
— Тебе это надо? Канал все-таки…
Венедис смахнула набухающую над бровью капельку. Вик непроизвольно отметил — если глаза у девушки и подведены, то чем-то абсолютно невосприимчивым к влаге.
— Логично.
Старьевщик хмыкнул. Девушка посидела еще с минуту и нехотя поднялась. Достала из рюкзака и расчехлила тонкую стеклянную трубку длиной чуть больше ладони. Поплотнее закуталась в накидку, звонко щелкнула пальцем по запаянному концу трубки, затем резко ее встряхнула, вызвав чуть мерцающее, зеленоватое свечение. Вик заинтересованно присвистнул.
— Химия, — пояснила Венедис. — Замкнутая система. Возобновляемая реакция — час работы, два часа на восстановление. Более ста циклов.
Вот бы формулу срисовать… Девушка решительно шагнула внутрь.
Генератор… в это Вик поверил безоговорочно. Тонкая энергетика высокой мощности. Киловатты эмоций. Любые жертвоприношения, не говоря уже о человеческих, на территории каганатов находятся под контролем и безжалостно караются. На окраинах практикуют обрядовые убийства скота, больше похожие на компромисс между заимствованием животной силы и извинениями. Даже охотники наговаривают свое оружие на прощение. Только врагов, преступников и механистов уничтожают по упрощенной программе. Жестоко, но не превращая действо в кровавый ритуал. А вот за Каменным Поясом чего только не бывает. Страшновато видеть такое здесь.
Случилось недавно, судя по окоченелости тел — день-два назад.
А ведь Ясавэй, шаман неприкаянных, долгое время принимал на себя и подавлял передачу ханских трансиверов. Возможно, поддерживал активное соединение с одной стороной. Ресурсоемкая процедура.
Генератор.
Нет-нет, не может такого быть.
Моисей — приграничник. Одно дело — щипать рудники, рейдовать за Пояс или в каганаты, но совсем другое — попрать общечеловеческие законы. Тем более приграничные. Приграничье, оно разное — на юге, родине Моисея, тревожное. Более низкие горы Пояса постоянно держат в напряжении из-за западной угрозы, да и Стеклянная Пустыня южнее тоже не дает расслабиться. Здесь у на севере, не боятся поворачиваться спиной в сторону захода солнца. Вик бы не удивился, если по ту сторону гор влияние Мертвых Пустошей, язвами уродующих земли запада, не так ярко выражено, как в средней и южной части. Но тут свои правила диктуют суровые, трудно совместимые с жизнью природные условия.