Меланхолия Харухи Судзумии
Шрифт:
Кивая самому себе в знак согласия, я добрался до комнаты кружка. В этот раз постучаться я не забыл.
— Заходите, пожалуйста.
Получив разрешение, я открыл дверь. Сколько ни смотри на Асахину в облике горничной, она все равно прелестна!
— Опаздываешь! А где Судзумия-сан? — похоже, она опять заваривала чай.
— Ушла домой, выглядела весьма усталой. Пока она слаба — самое время нанести ответный удар.
— Не нужно мне ничего такого!
На фоне увлеченно склонившегося над книгой силуэта Нагато мы уселись друг напротив друга
— Коидзуми еще не было?
— Коидзуми-кун заглядывал, сказал, что у него работа, так что он убегает.
Что это еще за работа? Что ж, как бы то ни было, находящиеся здесь двое к письму отношения не имеют.
От нечего делать мы с Асахиной, оторвавшись от светской беседы, сыграли в «Отелло». Выиграв для вида три матча, я подключился к Интернету и мы вдвоем полазали по новостным сайтам. Тут Нагато захлопнула свою книжку. В последнее время мы привыкли считать это знаком к окончанию работы кружка и стали собираться домой. Вот уж действительно непонятно, чем мы занимаемся.
Асахина попросила меня не ждать ее, потому что ей надо переодеться и я, воспользовавшись ее словами, выскочил из комнаты.
Стрелки часов стояли на половине шестого. Думаю, в классе уже никого из учеников быть не должно.
Будь даже это Танигути, он бы уже ушел домой, устав меня ждать. Несмотря на это, я все-таки взбежал на два пролета по лестнице проверить верхние этажи, просто на всякий случай.
В коридоре никаких признаков жизни. Я глубоко вздохнул. Окна аудитории были сделаны из непрозрачного стекла, увидеть, что творится в классе, я сквозь них не мог — только оранжевый цвет от лучей заходящего солнца. Я небрежно открыл дверь кабинета 10-Д.
Тому, что там вообще кто-то был, я, пожалуй, не удивился, а вот увидев того, кто меня ждал, я был поражен, ибо перед доской находился человек, о котором я бы подумал в самую последнюю очередь.
— Опаздываешь! — улыбнулась мне Асакура Рёко.
Тряхнув длинными шелковистыми волосами, Асакура сошла с кафедры. Ее длинные ноги в белых гольфах так и бросались в глаза.
Выйдя на середину комнаты, она остановилась и, не переставая улыбаться, поманила меня рукой:
— Заходишь?
Я все еще держался за ручку двери, но этот жест будто подтолкнул меня приблизиться к Асакуре.
— Так это ты…
— Да, удивлен?
Асакура беззаботно улыбнулась, правая сторона ее фигуры была багряной от закатного сияния.
— Чего надо? — спросил я намерено грубо.
Асакура со смехом ответила:
— Действительно, надо. Хочу кое о чем спросить.
Ее лицо находилось прямо передо мной.
— У людей есть поговорка: «Лучше сделать и сожалеть, чем сожалеть о том, что не сделал»? Что ты об этом думаешь?
— Точно не знаю, но, наверное, смысл в этом есть.
— Ну, к примеру, если ты понимаешь, что поддержание статус-кво приведет к ухудшению ситуации, а что сделать для того, чтобы ее улучшить — неизвестно,
— Улучшить? Ты о чем? Положение в экономике?
Продолжая улыбаться, Асакура оставила мой вопрос без внимания.
— Не подумал бы ты, что нужно обязательно попробовать все изменить? Ведь в любом случае, по отношению к текущей ситуации особой разницы не будет.
— Хмм, ну может быть и так.
— Правда?
Асакура, держа руки за спиной, чуть наклонилась вперед.
— Однако мое руководство довольно глупо и не может действовать в условиях неожиданных изменений. Но ситуация больше не может оставаться такой, как есть. Мои руки связаны, но я вижу, что положение постепенно становится только хуже. При таких условиях следует принять самостоятельное решение и спровоцировать изменения, ведь так?
О чем ты вообще говоришь? Это что, шутка такая? Я огляделся вокруг, пытаясь понять, не спрятался ли Танигути в шкафу со швабрами и метлами, или, может, хихикает сейчас под учительским столом.
— Мне надоело наблюдать за неизменным объектом, поэтому…
Я был так поглощен осмотром комнаты, что едва услышал слова Асакуры:
— Я убью тебя и увижу, что предпримет Судзумия Харухи.
Времени на раздумья не было. В правой руке Асакуры, которую она держала за спиной, что-то блеснуло, и там, где только что была моя шея, сверкнул тусклый металлический свет.
Улыбаясь так, будто она гладит лежащую на коленях кошку, Асакура сжимала в руке нож. Ужасный армейский нож.
Мне очень повезло, что я увернулся от первого удара. Я неловко свалился на задницу и с бледным лицом тупо смотрел снизу вверх на Асакуру. Если попадусь, мне не убежать — и я растерянно стал отпрыгивать спиной назад, как кузнечик.
Почему Асакура меня не преследует?
…Нет, секунду! Что здесь вообще творится? Почему Асакура пытается всадить в меня нож? Стоп-стоп, что она сказала? Убить меня? За что?
— Хватит шутить! — в этот момент я не мог сказать ничего, кроме этого избитого штампа. — Это же опасно! Даже ненастоящий нож мог бы порезать! Хватит!
Я совершенно не понимал происходящего. Если кто-нибудь знает, что происходит, загляните и объясните мне, пожалуйста!
— Думаешь, я шучу? — полностью рассеивая мои сомнения, спросила Асакура. Никак не похоже было, что она сейчас остановится. Старшеклассница, которая с улыбкой направляет на вас нож — это действительно страшно. В общем, я был испуган донельзя.
— Хм!
Асакура похлопала себя по плечу обратной стороной лезвия.
— Не нравится смерть? Не хочешь умирать? Я не очень хорошо понимаю концепцию смерти органических существ.
Я медленно поднялся. Это шутка, это слишком нелепо, чтобы быть правдой, во все это просто невозможно поверить. Прилежная девушка, которая не позволяет себе даже разговаривать на уроках — размахивает огромным ножом. Реальность этого просто невозможно осознать.
Впрочем, нож был реален и не увернись я, истекал бы сейчас кровью.