Мелкая еще или Как обрести счастье, невзирая на братьев

Скай Алексия

Ничего не оставалось, как кивнуть. Да и сколько уже можно носить все в себе? Я ведь там, дома никому и не говорила ничего. Девчонки думаю, что просто поссорились, хотя так-то оно так, но вот вся боль внутри меня. И от этого очень плохо.

Сама не заметила, как выложила все. Без утайки. Поведала о чувствах и о страхах. Джордж слушал, не перебивая, а я просто выговаривалась. Говорила и замечала, как дышать становиться легче, словно весь груз перекладываю на чужие плечи.

– После этого рисование для меня стало проблемой, - закончила я.

–

Ты сама себя запираешь в какие-то непонятные рамки. Тебе надо рисовать, для тебя это как воздух! Бери в руки альбом и рисуй!

– Не могу!

– Ничего не знаю! Рисуй!
– неожиданно строгим голосом приказал Джордж.

Альбом расположился у меня на коленях, карандаш в руке, а внутри непонятный страх. Я несколько раз поднимала руку готовясь сделать штрих, но каждый раз отводила ее от бумаги. Наверное, так бы и продолжалось, если бы Жорж не потерял терпения и не рявкнул:

– Рисуй!!!

Грифель коснулся белой поверхности, чудом не протыкая ее. Рука дрожала, линии получались кривые и рванные. Еще одна попытка, результат тот же.

– Не могу!
– карандаш полетел в сторону.

– Можешь!
– парень поднял карандаш и отдал мне.
– Русь, - первый раз за все время знакомства он назвал меня по имени, а то все Кисточка, да Кисточка.
– У тебя получится. Закрой глаза...

– Ты же знаешь, не могу!

– Пойми главное - неважно, что ты нарисуешь, главное чтобы это шло от сердца, иначе свой страх ты не переборешь!

– Попробую.

– Давай, закрой глазки. Вот, умница. Успокойся. Ну чего ты дрожишь. Все хорошо. Давай успокаивайся. Твой страх надо побороть. Представь то место где тебе хорошо. Глубоко вздохни и выдохни. Молодец....

Джордж продолжал что-то говорить, но я почти не слышала слов. Напряженные мышцы начали расслабляться, давая возможность рисовать. Для меня всегда рисование было сродни инстинкту, и вот сейчас мой инстинкт, наконец, вырвался наружу. Перед глазами стояло все тоже лицо, но в этот раз оно не было хмурым. Глаза лучились нежностью, а улыбка соблазняла. Сейчас он казался таким родным и близким. Мне захотелось со страшной силой увидеть его, оказаться в кольце его рук и почувствовать сладкий вкус поцелуя....

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем над ухом снова раздался громкий голос Жоржика:

– Ну вот, а говорила, не можешь!

– Спасибо!
– поблагодарила я, смотря на рисунок.

На белой бумаге слегка улыбалось знакомое и любимое лицо. Мой страх, который не понятно, откуда взялся, так же незаметно исчез. На душе стало спокойнее. Мне снова хотелось и, самое главное, я снова могла рисовать!

Домой мы добрались, когда сумерки укутали город. Хотя если бы я знала, что нас там ждет. Едва зайдя в дом, я уже хотела бежать обратно. К тому же у Жоржика такой диван удобный! Ну не отставит же он бедную меня на улице?

– А вот и наши гулены пришли!
– раздался бодрый голос Ангелины Валерьевны.
– Девочки, смотрите, кто приехал!

Вслед за мамой

Алиски показались три улыбающиеся морды. Ну ладно, две морды и одно лицо. Макс пока у меня на хорошем счету.

– И чего это вы тут забыли?
– пробормотала я и сама себе ответила: - Ясно. Кого!

У меня случился небольшой шок, когда Макс в два шага преодолел расстояние и, обняв Наташку, поцеловал. Подруга залилась таким румянцем, что стало понятно - все ее предыдущие ЕГЛС были ерундой. А вот сейчас, действительно - единственный и глубоко любимый суженный!

Вот ей богу, думала, что меня удивить сложно, однако Алиска сделала это играючи. Она, ничуть не стесняясь матери, подошла к Киру и, обняв его за шею, притянула к себе и последовала примеру двоюродного брата. Ангелина Валерьевна и не собиралась смущаться, она ласково улыбнулась, глядя на парочки. Наверное, гены!

Он и Она

Ночь уже давно опустилась на город, а она стояла у открытого окна на кухне и смотрела на звездное небо. В голове не было ни единой мысли. Ей просто надоело думать! Думать о нем. О них. Это больно жить мечтой, которая отказывается сбываться. Больно находиться рядом и не иметь возможности дотронуться...

Она не заметила или не захотела заметить, как на кухню зашел он. Один вопрос, который прорвал лавину чувств, мыслей, слез и слов. Один вопрос заданный глухим голосом.

– Зачем?

– Ты о чем?

– Не притворяйся. Просто ответить, зачем?
– ей даже показалось, что его голос дрогнул, но это было не так. Слишком спокойный, слишком контролируемый....

– Мне надоело. Надоело ждать! Надеяться и верить, в то, чего не будет. Я устала.

– Это же не решение. Нельзя так. Ты ведь не только свою жизнь изменяешь...

– Я эгоистка! И я просто пытаюсь добиться того что хочу! Делая это, как умею!

– Это не вариант!

Она резко развернулась и посмотрела в карие глаза, которые сейчас казались черными омутами.

– А какой вариант мне подходит? Что мне сделать, чтобы меня просто любили?! Чтобы приняли меня и мои чувства?
– она сорвалась, остатки контроля полетели к чертям.

– Нельзя навязать чувство...

– Не ври сам себе! Там не надо ничего навязывать! Скажи мне, глядя в глаза, что вот тут, - она дотронулась до его груди.
– Ничего не колышется когда я рядом! Скажи и я исчезну раз и навсегда!

Он стоял и молчал. Сложно ли сказать то, что твердишь себе каждый день? А в глаза?

– Ну что ты молчишь?
– голос вышел хриплым, надрывным.

– Я...

– Ой, прошу прощения!
– Руська вылетела из кухни, словно пробка из бутылки шампанского.

Вслед за Русланой, вышла и она, не видя, как он сжимает кулаки и стискивает зубы, чтобы не окликнуть. Она ушла, не желая слышать ничего. Хотя нет, она просто боялась, что он может соврать глядя в глаза....

Руслана