Мельницы богов
Шрифт:
Затем румынский посол сказал:
– Я уверен, что всем нам будет приятно послушать, что скажет очаровательная миссис Эшли, новый посол США в Румынии.
Мэри подняла бокал и уже собиралась выпить, как вдруг поняла, что все смотрят на нее. Она с трудом встала, держась за стол, чтобы не упасть. Посмотрев на собравшихся, она помахала им рукой:
– Всем привет. Надеюсь, вам тут нравится?
Она никогда не чувствовала себя более счастливой. Все были такие милые. Все улыбались ей, некоторые даже смеялись.
– Отличная вечеринка. Я рада, что вы все собрались здесь. – Она плюхнулась на стул и повернулась к Олафу Петерсону: – Мне что-то подсыпали в вино.
Он взял ее за руку.
– Я думаю, вам стоит освежиться. Здесь так душно.
– Да, действительно душно. По правде говоря, у меня даже кружится голова.
– Давайте выйдем.
Он помог Мэри встать, и, к своему удивлению, она почувствовала, что ей трудно идти. Джеймс Стикли был увлечен беседой со своим соседом и не видел, как они ушли. Мэри и Олаф Петерсон прошли мимо стола, за которым сидел Майк Слейд. Он смотрел на нее, неодобрительно нахмурив брови.
«Он завидует, – подумала Мэри. – Его никто не попросил выступить с речью».
– Знаете, в чем его проблема? – сказала Мэри. – Он хотел быть послом. Теперь не может смириться, что на этот пост назначили меня.
– О ком вы говорите? – спросил Олаф.
– Да так, не важно.
Они вышли на холодный ночной воздух. Мэри была благодарна Петерсону за то, что тот поддерживал ее. Все плыло у нее перед глазами.
– Тут где-то должен стоять мой лимузин, – сказала Мэри.
– Отправьте его, – предложил Олаф Петерсон. – Давайте зайдем ко мне и немного выпьем.
– Больше ни капли вина.
– Нет-нет. Просто немного бренди.
«Бренди… В книгах все знаменитые люди пьют бренди. Бренди с содовой».
– С содовой?
– Разумеется.
Олаф Петерсон помог Мэри сесть в такси и назвал адрес шоферу. Когда они остановились возле большого многоквартирного дома, Мэри изумленно посмотрела на Петерсона:
– Где мы?
– Дома, – сказал Петерсон. Он помог ей выйти из такси, держа ее, чтобы она не упала.
– Я пьяная? – спросила Мэри.
– Нет, конечно, – успокоил ее Петерсон.
– У меня странное чувство.
Петерсон ввел ее в дом и вызвал лифт.
– Немного бренди, и все будет в порядке.
– Вы знаете, что я резвая, я хотела сказать, трезвая?
– Конечно. – Петерсон гладил ее руку.
Двери лифта открылись, и они вышли в коридор.
– Вы знаете, что ваш пол неровный?
– Завтра я займусь этим.
Одной рукой Петерсон поддерживал Мэри, а другой нашарил в кармане ключ и вставил его в замок. Они вошли в квартиру, в которой царил полумрак.
– Тут темно, – сказала Мэри.
Олаф Петерсон обнял ее.
– Я люблю темноту, а вы?
Она не могла определить,
– Вы знаете, что вы очень красивая женщина?
– Спасибо. А вы очень красивый мужчина.
Он подвел ее к дивану и усадил рядом с собой. У нее кружилась голова. Он поцеловал ее, гладя рукой по бедру.
– Что вы делаете?
– Расслабься, дорогая. Тебе будет хорошо.
Ей действительно было хорошо. У него были такие ласковые руки. Как у Эдварда.
– Он был прекрасным врачом, – сказала Мэри.
– Несомненно. – Он прижался к ней всем телом.
– Конечно. Когда кому-нибудь надо было сделать операцию, все шли к Эдварду.
Она лежала на спине. Нежные руки подняли ей платье и ласкали ее тело. Руки Эдварда. Мэри закрыла глаза, чувствуя, как мягкие губы и язык ласкают ее живот. У Эдварда был такой нежный язык. Как ей это нравилось.
– Мне так приятно, дорогой, – прошептала Мэри. – Войди в меня. Пожалуйста, войди.
– Сейчас, – хрипло прозвучал его голос. Это был голос не Эдварда.
Она открыла глаза и увидела перед собой чужое, незнакомое лицо. Почувствовав, как он входит в нее, она закричала:
– Нет! Остановитесь!
Мэри резко повернулась и скатилась с дивана. С трудом она поднялась на ноги.
Олаф Петерсон удивленно смотрел на нее.
– Но…
– Нет!
Она обвела комнату глазами.
– Простите, – сказала Мэри. – Я совершила ошибку. Не думайте, что я…
Повернувшись, Мэри побежала к двери.
– Подождите! Давайте я отвезу вас домой.
Но ее уже не было.
Мэри шла по пустынным улицам. Ледяной ветер дул ей в лицо. Она чувствовала, что умирает со стыда. Нет объяснения тому, что она сделала. И нет прощения. Она опозорилась. Да еще как глупо! Напилась на виду у всего дипломатического корпуса, пошла домой к незнакомому мужчине и чуть было не дала себя соблазнить. Завтра она станет мишенью для насмешек всех вашингтонских газет.
Бен Кон слышал эту историю от трех человек, которые были в румынском посольстве. Он просмотрел колонки светской хроники во всех вашингтонских и нью-йоркских газетах. Ни слова об этом инциденте. Кто-то замял эту историю. Это мог сделать только кто-то очень влиятельный.
Кон сидел в своем крошечном кабинете в редакции, размышляя. Затем он набрал номер телефона Яна Виллерса.
– Добрый день. Мистер Виллерс на месте?
– Да. Кто его спрашивает?
– Бен Кон.
– Минуточку. – После небольшой паузы секретарь снова взяла трубку. – Извините, мистер Кон. Но мистер Виллерс только что вышел.
– Когда я смогу его застать?
– Боюсь, что сегодня это невозможно.
– Ладно.
Потом он позвонил знакомой журналистке, что вела раздел сплетен в другой газете.