Мелодия Бесконечности - симфония чувств
Шрифт:
Маргарита с криком подскочила на постели, и, увидев рядом удивленного мужа, неистово обняла его, уткнувшись мокрым от слез лицом ему в грудь - это был сон, всего лишь страшный сон, уговаривала она сама себя, но, он был до того реалистичным, что всё её существо прошибло потом, сковало спазмом и нервной дрожью, сокрушая в прах последние следы здравого смысла каскадом накатившего страха от такой реалистичности... И Джон не осмелился ещё больше напугать её, рассказав, что и ему в эту ночь впервые приснился кошмарный сон.
Пока мы спим - враг не дремлет... Спите больше - изматывайте врага!
Оглядевшись
Тут его внимание привлек мальчик - совсем ещё подросток, не старше тринадцати лет, так удивительно похожий на него самого, каким он был в его возрасте: такая же смуглая кожа, такая же форма носа и бровей, такие же волосы - даже пробор точно такой же, с той лишь разницей, что глаза у ребенка были темно-серые, но при слабом освещении пасмурного дня они казались почти черными, как и у Джона.
Пока мужчина усиленно пытался совладать с обезумевшим сердечным ритмом, мальчик, точно не замечая его, заприметил стоящий на остановке трамвай и поспешно побежал.
Не услышал мальчик, и когда Джон позвал его, не обернулся и тогда, когда мужчина повысил голос, видя, как ребенок вскочил на подножку, как показывают в старых, ещё черно-белых, фильмах.
Как Джон ни старался, догнать отъезжающее транспортное средство, но у него не получилось, не смог... Но он продолжал кричать, чтобы мальчик ни в коем случае не отпускал рук, пока не остановится.
Анри... Откуда он знал его и его имя? Просто знал, как знал свое собственное, как знал самого себя - родительское сердце не обмануло...
Так вот каким будет его сын? Неужели, как вот только что, так им и не суждено услышать и понять друг друга?
Джону хотелось забыть этот кошмарный сон, но это оказалось не так просто, переключивши внимание на переживания Маргариты, пугающие образы исчезли сами собой, оставляя теплый свет родных глаз.
Как бы он справился с этим без того спасительного света? Сейчас он предпочел не думать об этом, всё ещё переживая волнение и нервную дрожь. Он услышал и увидел действительно леденящие душу вещи, и именно этот свет не дал ему сорваться в бездну.
А начинался сон ощущением райского блаженства - он стоял на балконе, с улыбкой окидывая взглядом Небесный Град в лучах закатного солнца. За спиной послышались легкие шаги, потом две нежные ладони легли на его глаза, окутывая знакомым амброво -апельсиновым запахом. И это не был любимый аромат Маргариты. Но эту женщину он также хорошо знал:
– Кали?
– он мягко убрал её руки и обернулся, улыбнувшись, - Рад видеть тебя, госпожа.
Она наклонилась совсем близко к его лицу, заставив его вздрогнуть, когда коснулась губами его губ. Это было сродни извращенной мазохистской пытке - он помнил каждую её черточку а тело охватил жар при воспоминании об обжигающе проведенных совместных ночах,
– Я скучала за тобой, - томно прошептала рыжая - А ты? Ты скучал?
– Ты же знаешь, что да, - тяжело выдохнул он, безуспешно пытаясь выровнять ритм сердца и дыхания, плавясь под тяжестью нахлынувших чувств, когда эта женщина была с ним.
– Ты не понял, - изящным пальцем она обвела его губы и подбородок, мягко развернув его голову лицом к себе, - Я осознала, как ошибалась, осознала, что не могу без тебя. Я была такой глупой, когда решила оставить такого мужчину, как ты. Никогда и ни с кем мне не было так хорошо, как с тобой, - её речи были обволакивающими, а её взгляд - обольщающим, - А тебе? Может ли эта неопытная девочка надолго завладеть твоим сердцем?
– Что ты такое говоришь?
– Джон слушал и всё же, не мог понять, как она говорит ему такое, когда давно уже женой другому мужчине.
– Давай начнем всё с начала?
– рыжеволосая, не обращая внимания на его смятение, продолжила нашептывать ему, доверительно прижимаясь к нему всем своим телом, прикрытым лишь легкими тканями её платья, - Она не стоит твоей любви. Мне сейчас так стыдно вспоминать о том, как я поступила с тобой, с нами… Но, я же видела, каким ты был, - дрожащей рукой она провела по его волосам,- Проклятую кровь ни чем не вытравить, твой отец был прав насчет неё, она принесет тебе только боль, - её рука со звенящими браслетами на тонком запястье легла ему на лоб, и он почувствовал, что задыхается, сходит с ума, - Я хочу уберечь тебя от разочарования и предательства. То, что случилось между нами не идет ни в какое сравнение с тем, что ты испытаешь по её вине. И ради кого? Даже не ради того несчастного влюбленного в неё демона, - Джон прикрыл глаза, - Смотри внимательно. И что ты видишь?
И он увидел. О, да! И пожалел, что не ослеп в тот миг. И боль затопила его.
Его меч с раздражающим лязгом, режущим по всем слуховым рецепторам до тошноты, скрестился с мечом Маргариты. Натиск был настолько силён, что девушке пришлось удерживать меч обеими руками:
– Прошу, перестань! Это не честно! Я не могу сражаться с тобой!
– шептала она пересохшими губами.
Ему гораздо легче было бы убить себя, но постоянно мучивший вопрос - "за что?".
Хотел ли он услышать на него ответ?
Его охватывало настоящее безумие, чему сейчас он был даже рад - лишиться рассудка и ничего не помнить и не знать, иначе это просто доведет его до последней черты:
– Да кто бы говорил о чести! Скажешь, ты честно со мной поступила? Или у меня на лбу написано "идиот"?! Я же любил тебя больше жизни, черт возьми, почему, собственно, "любил" - я же и сейчас тебя бесконечно люблю, - он говорил, точно выплевывая каждое из слов, - и мне сейчас так больно... так, если бы ты вскрыла мне вены и оставила медленно истекать кровью. Неужели, все твои признания и клятвы были лживы? Вся твоя любовь была ложью?