Мелодия Бесконечности. Симфония чувств

Голинченко Екатерина Андреевна

– Пошла прочь!
– выпалила она, принимая облик демона возмездия Юрэй, запустив томиком графической новеллы, которую она читала, но Лауры в том месте уже не оказалось.

Задыхаясь и глотая слезы, Лали-Мей опустилась в кресло, становясь снова человеком. Как же ей было больно! Настолько, что она пожалела, что не умерла тогда, вместе со своей семьей - тогда бы она уже ничего не чувствовала. Хотя... нет, пожалуй, тогда бы она не встретила его и не полюбила бы. Надо научиться быть благодарной судьбе. И с этими мыслями она похлопала себя по щекам и глубокими глотками осушила стакан холодной воды - на завтрашнем свадебном торжестве она должна выглядеть неотразимой, именно

для этого она согласилась остаться.

Семейные ценности

И вот, она выбрала для торжества платье насыщенного синего цвета, выгодно подчеркивающее достоинства её фигуры. Но, даже выглядя идеальным образом, она продолжала волноваться, стараясь тщательно скрыть свое состояние от остальных, что, впрочем, в данной ситуации, когда все были увлечены празднеством, было задачей ей вполне по плечу.

Подруги не могли налюбоваться прелестью и очарованием невесты, чьи зеленые глаза сверкали сегодня ярче драгоценных изумрудов в её украшениях.

Маргарита, одетая в длинное платье кремового цвета, свободно расходящееся от груди, вынуждена была по большей части быть наблюдательницей происходящего. Она обожала праздники, но в настоящем её состоянии она быстро утомлялась и не могла уже танцевать столько, сколько ей того хотелось.

А рядом кружили в вальсе рыжая пара Этьен и Николь, тут же рядом были и Мишель с Жозе, Джастина и Дэн и прибывшие на торжества Кали и Самаэль, а также Ями с Рафаэлем. И как тепло и солнечно стало на душе от того, что она уже могла не опасаться ни рыжей богини, ни младшего брата своего любимого мужа, найдя в своем сердце место и для них. Первой она была благодарна за то, что помогает воспитывать будущего достойного мужчину в лице маленького Алишера, а второй - пересилив боль и одиночество, смог принять свою семью и даже спас ей жизнь, едва не поплатившись своей собственной жизнью.

Ну, и, конечно же - самая главная пара вечера.

Давно ли она сама имела лишь статус дочери? А давно ли Питер бегал маленьким мальчиком в коротких штанишках? А давно ли они были свидетелями удивительной истории предков красавицы Евы? Кажется, что всё это было ещё только вчера. А вот уже они вступили во взрослую жизнь. И сколько им уже довелось испытать, что не каждому и за всю жизнь столько не выпадет.

Найдя глазами среди танцующих - своих родителей, своего брата и белокурую подругу в платье нежно-голубого цвета, Маргарита улыбнулась и положила голову на плечо мужа, ещё раз мысленно поблагодарив судьбу за то, что ей так повезло с близкими.

Позже, в перерывах между танцами она ещё вспомнит, что хотела узнать историю знакомства Мистера Дерека и мадам Камилл, и она узнала её.

И история эта, пусть и была более реальной, чем сказочной, но не была лишена трогательности: Камилл была ещё более юной и свежей, хотя и с возрастом не утратила своей привлекательности, и подрабатывала в университетской библиотеке. Там её и увидел Дерек. Девушка как раз раскладывала новые поступления на верхние полки с помощью лестницы. Отвлекшись на молодого человека, она оступилась, упав прямо на него, едва не сломав при этом руку и разбив при этом две пары очков - свои и его. Этот день послужил концом очкам и началом отношений - вот, прямо с первого совместного похода в салон оптики.

А их дети давно уже стали для неё членами семьи. В детстве она всерьез думала выйти замуж за Питера, а её златовласая подруга могла сделать внушение её родителям, если те поддавались уговорам и отпускали Маргариту без шарфа в ветреную погоду, и на юбилей она подарила её отцу диск с записью концерта одной из его любимых музыкальных групп - "Rainbow" -

с дарственной надписью: "Отцу моей лучшей подруги".

Не хватало только Марка и господина Ондзи с его помощниками.

И тут Маргарита почувствовала ощутимые толчки в животе:

– Прости, дорогой, кажется, наши девочки решили, что мамочке уже хватит танцевать, - виновато улыбнулась она, и Джон предложил проводить её за теплой одеждой и идти уже прощаться с остальными.

А Марк опаздывал... Даже ради свадьбы друзей он не мог отменить съемки. Стоит отметить, что он, и правда, сдружился с Этьеном и Питером - и не потому, что они больше подходили ему по возрасту - всего на пару лет старше, и даже не потому, что они также предпочитали трезвый образ жизни, и собутыльников для посиделок доктора и Джона из них не вышло, и ещё потому, что под участливыми взглядами старших товарищей он чувствовал себя смущенным и уязвимым. Друзья... Мей... А когда-то у него не было никого, и что самое интересное - тогда это его совершенно не волновало, ему никто и не был нужен. А сейчас? Сейчас же он действительно рад, что больше не одинок.

Единственное, чем мог помочь ему в этой ситуации Ондзи, это - подвезти сразу после съемок к месту проведения банкета, для которого азиат любезно предоставил свой клуб.

И чем ближе автомобиль подъезжал к месту назначения, тем сильнее нервничал - там будет ОНА, златовласая Даниэлла... Встречи с которой он так желал и так старался избегать. Что ей до его терзаний? Она не знает и не узнает никогда. Зачем ей? Она счастлива, и он не имеет права разрушать это счастье. Но, господи, как же хочется снова её увидеть. Как это не похоже на него - когда последний раз он вспоминал о Боге? Как же ему плохо... Впору покончить разом со всем, да вот незадача - он не может этого сделать, потому что бессмертен. И на что оно ему теперь? Чтобы страдать всю вечность, не имея возможности прикоснуться к ней, поцеловать, любить? К чему ему всё это? Зачем ему слава, деньги, успех, молодость и бессмертие? Зачем, если не с кем разделить всё это? Он, хоть и привязался к Лауре за это время, но она так и осталась капризным избалованным ребенком, с которым тяжело поделиться. Есть ещё Винтер и Макс... Но, это ведь не одно и то же - делиться с другом и делиться с любимой женщиной... И в кругу коллег и поклонников, он ощущал себя, порой, таким одиноким и потерянным.

Его соотечественница, миниатюрная темноволосая японка по имени Лали-Мей тоже изрядно нервничала на праздничной вечеринке. Она ничего не видела и не слышала - все её мысли были там, где сейчас был ОН. Не может быть, чтобы эта девка была права... Он не может так думать - кто угодно, только не Марк, а на мнение остальных ей наплевать. Он никогда не лгал ей. Кто другой, возможно и увидел бы в ней только ту, с кем можно раз-другой переспать, и не более. Только не он, только не он... Боже, ей просто жизненно необходимо срочно увидеть его, услышать его голос, заглянуть в его серые глаза и прочесть в них ответы на мучившие её вопросы, дотронуться до него. Но он опаздывал. А ей как воздух требовалось увидеть его.

Едва сделав глоток, она и не заметила, как залпом осушила уже второй бокал шампанского. И только ощутив, как окружающая действительность потеряла резкость, а ноги - твердость, подкатила легкая тошнота и закружилась голова, она вспомнила, что настолько разволновалась после той неприятной встречи с Лауритой, что так ничего и не ела с самого утра.

Мей оглянулась в поисках, за что бы ухватиться, дабы не упасть. Она уже занесла свою ногу в изящной туфельке на высоком каблуке над... бассейном. И когда она успела выйти на задний двор?