Мелодия Бесконечности

Голинченко Екатерина Андреевна

— Смотрите, сколько хотите, — улыбнулся он, и снова почувствовал себя не обремененным заботами ребенком рядом с ней, и в мыслях наступила необыкновенная легкость.

— Если бы знал, как я рада видеть тебя! — она, наконец, решилась обнять его, — Каким ты стал статным да пригожим — глаз невозможно отвести, — Александра потрепала его пушистые волосы, а слезы сами навернулись на глаза, — У меня столько вопросов… Где ты был всё это время? Как ты жил? Я много лет пыталась найти тебя, да всё безрезультатно, я уже потеряла всякую надежду увидеть тебя когда-нибудь.

— Я тоже уже

и не надеялся когда-нибудь снова встретить вас, пока мне в приюте не сказали, что вы спрашивали обо мне, — с большим облегчением, и он обнял её, — Надо же — а я считал вас умершей…Видно, судьбе так было угодно — отнять у меня одну мать, но, вернуть вторую. Моя голова сейчас просто взорвется от накопившихся эмоций и вопросов. Я отвечу на все ваши, но — только после того, как познакомлю со своими друзьями и … своим отцом. Мы здесь проездом.

— О! Это просто прекрасно, что у тебя есть друзья, и что ты нашел своего отца, — и Александра усиленно заморгала, делая вид, что ей что-то попало в глаз, — Уверена, у нас будет множество тем для разговоров. Ты не будешь на меня сильно зол, если я заговорю тебя на всю ночь?

— Я буду только рад, — кивнул Марк, — Вы могли стать мне второй матерью, а у сына от матери не должно быть секретов, — он подхватил её, закружив, к немалому удивлению проходивших мимо посетителей, напевая мотив песни-визитной карточки Москвы из любимого многими оскароносного фильма «Москва слезам не верит»:

«Александра, Александра, что там вьется перед нами? Это ясень семенами кружит вальс над мостовой. Ясень с видом деревенским приобщился к вальсам венским, Он пробьется, Александра, он надышится Москвой». ©

— Обещаю, что мы ещё станцуем ваш любимый вальс, сударыня, — и улыбка его была, как в детстве, нежна, — А знаете что — мы сейчас живем в Париже, и мой друг собирается открывать свою линию одежды, а вы, помнится, неплохо шили — если вас ничего не держит тут, то приезжайте к нам — и уж я вас больше не отпущу и не потеряю, и мы ещё не одну ночь проговорим до рассвета обо всем на свете.

— Не смущай меня так, молодой человек, — женщина кокетливо улыбнулась, — Тебе на молоденьких девушек засматриваться пристало, а не на таких как я.

— Глупости всё это, — решительно возразил юноша, — Вы совсем не изменились — всё так же красивы, какой я вас помню — можете смело посмотреть в зеркало, если желаете удостовериться. К тому же, как говорится в том самом фильме про Москву: «в сорок лет жизнь только начинается», — подмигнул он.

— А ты — опасный льстец, — она легко щелкнула его по носу, — При общении с тобой девушкам стоит закрывать глаза и уши, чтобы не попасть в твои сети, — и он был рад, что она не потеряла интереса к жизни, несмотря на все невзгоды, что выпали на её долю, а она порывисто обняла его, — Господи, да что же это я? Прости меня, Марк, прости, мальчик мой! Если бы я только могла тебя

тогда защитить… Я же и понятия не имела… У тебя ведь могла быть совершенно другая судьба… А я так привязалась к тебе, что навлекла на тебя беду и сломала тебе жизнь…

— Я ни о чем в своей жизни не жалею, Саша, — он улыбнулся, качнув головой, — У меня, правда, всё хорошо.

— Марк, вот ты где! — к ним подбежала счастливая Аделина, и он легко подхватил её на руки, — Смотри, какая у меня раскраска с принцессами и цветные карандаши — её разукрашивать, — девочка показала ему яркую книжку и коробку карандашей, которые она держала в своих маленьких ручках, — Здрав-ствуй-те! — она смущенно улыбнулась, заметив незнакомую женщину, приветливо улыбающуюся, глядя на них, и попыталась произнести русское приветствие, которое запомнила из разговорника.

— Здравствуй, малышка! — ответила Александра, и ребенок спрыгнул с рук.

— Марк, Аделька тебя нашла… — подошедший отец Марка так и замолчал на полуслове, — Этого не может быть…такая схожесть просто невероятна, — продолжил он шепотом, больше обращаясь к самому себе, и подумал, что смотрит на неё уже неприлично долго, и будто само время замедлило свой ход.

— Саша, а вот и мой отец — Лев Димитрович Витриченко, — прервал неловкую паузу парень, — Отец, разреши представить тебе Заруцкую Александру Николаевну, мою очень хорошую знакомую, — неужели ему не показалось, и женщина немного покраснела?

Марк усмехнулся этим мыслям — почему бы и нет, оба — живые люди и еще не стары и привлекательны, а она так похожа на его мать, что даже его отец был потрясен, судя по его поведению. Тогда, десять лет назад не сложилось ей стать его приемной матерью — так, может быть, сложится сейчас… Отец сильно любил мать, что, безусловно, делает ему честь, однако же — одиночество — не тот удел, который он желал бы для него и для неё.

— Очень приятно, панна Александра, — мужчина взял её ладонь в свою руку, чтобы поднести к своим губам для приветственного поцелуя, и Александре захотелось то ли провалиться сквозь землю, то ли стоять так вечно, — Лев Витриченко к вашим услугам, леди.

— Рада знакомству, господин Витриченко, — и от его голоса мурашки пробежали по коже, и она ощущала себя растерянной школьницей на первом свидании.

Положение спасли подоспевшие приятели Марка, с которыми было ещё двое детей, державших в руках большие коробки с конструкторами. Это несколько разрядило обстановку, и женщина была представлена компании, и уже все вместе они направились к кассам, и прежде, чем покинуть супермаркет, помогли Александре загрузить покупки в багажник автомобиля на стоянке.

— До свидания, Марк! Я так рада, что у тебя теперь замечательная семья, — она пыталась улыбнуться, но уголки её губ дрожали.

— Именно семья, Саш, — он охотно согласился с ней, — Они особенные, — они обменялись телефонами, и он ещё раз обнял её на прощание, — Подумайте над моим предложением, Александра Николаевна. Я буду ждать.

Друзья направились на вокзал, а Александра ещё несколько минут пыталась унять нервную дрожь в руках и ногах, прежде чем выехать со стоянки.