Меловой человек
Шрифт:
— Ей девяносто восемь, и она очень крепкая.
Крепкие ноги.
— По-прежнему ждет Фердинанда?
— О да.
— Думаю, это и есть настоящая любовь. Ждать жениха столько лет.
— Да, наверное. — Медсестра выпрямляется и улыбается. — Вот только ее покойного жениха звали Альфред.
Я быстро иду домой. Мог бы проехаться, но приют Святой Магдалины всего в тридцать минутах ходьбы от города, а мне хотелось немного проветрить мозги. Хотя, честно говоря, у меня это не выходит. Отдельные слова и фразы все еще кружатся
Покайся. Крепкие ноги. Вообще-то ее покойного жениха звали Альфред.
Я чувствую, что упускаю что-то. Оно виднеется под слоем снега. Но я не могу расчистить сугробы в голове и как следует это рассмотреть.
Поднимаю воротник пальто. Солнце скрылось за серыми тучами, и сумерки уже подкрадываются — тень за плечами дневного света.
Знакомый пейзаж кажется чужим. Я сам чувствую себя здесь чужим. Как будто я долгое время смотрел на мир под неправильным углом. Смотрел, но не всматривался. Теперь все кажется более жестким и острым. Такое чувство, что если я коснусь листьев на деревьях, они порежут мне ладонь.
Я прохожу мимо границы леса. Точнее, раньше это была граница леса, теперь здесь чья-то частная собственность. Ловлю себя на том, что постоянно оглядываюсь назад и вздрагиваю от каждого порыва ветра. Людей почти нет, только мужчина, выгуливающий лабрадора, и какая-то молодая мамаша, толкающая коляску в сторону автобусной остановки.
Хотя это не совсем так. Пару раз мне казалось, что я вижу краем глаза, как кто-то крадется позади, скрываясь в тени: кожа, белая, как слоновая кость, черная шляпа, белые как снег волосы.
Наконец я добираюсь до дома. Я напряжен, как никогда, мне тяжело дышать, я весь обливаюсь п'oтом, несмотря на то что на улице довольно холодно. Деревянными пальцами хватаюсь за дверную ручку. Все-таки надо позвонить мастеру и поменять замок. Черт, мне нужно выпить. Много. Я ступаю в прихожую и замираю. Кажется, я слышал какой-то звук. Хотя, быть может, это просто ветер или обычные домашние шорохи. И все же… я осматриваюсь… Что-то определенно не так. В доме что-то не так. Что-то изменилось. И запах. Смутный, неясный аромат ванили. Запах женщины.
Как странно. И еще дверь на кухню. Почему она открыта? Разве я не закрыл ее перед уходом?
— Хлоя?
Тишина. Ну конечно. Что за идиот! Все дело в нервах, да, вот в чем беда. Они натянуты, как струны на скрипке Страдивари. Я кладу ключи на столик…
А затем подпрыгиваю чуть ли не до потолка, потому что из кухни доносится знакомый насмешливый голос:
— Ты вовремя.
2016 год
Распущенные волосы струятся по ее плечам. Она теперь блондинка, и ей не идет. На ней джинсы, «конверсы» и старый свитер с логотипом «Фу Файтерс».[28] На лице — ни следа привычного макияжа. Она совсем не похожа на мою Хлою. Хотя, наверное,
— Новый образ?
— Просто захотелось перемен.
— Мне больше нравилось так, как было раньше.
— Знаю. Сочувствую.
— Да не стоит.
— Я не хотела сделать тебе больно.
— Мне не больно. Я зол.
— Эд…
— Нет. Не надо. Назови мне хотя бы одну причину, по которой я не должен прямо сейчас вызвать полицию.
— Потому что я ничего плохого не сделала.
— Ты следила за мной. Подбрасывала письма. И это убийство…
— Убийство?
— Ты следила за Майки до реки той ночью, а потом столкнула его в воду?
— Господи, Эд! — Она встряхивает головой. — Да зачем мне убивать твоего Майки?
— Вот ты мне и скажи.
— Ага, то есть это, по-твоему, как раз тот момент, когда я должна признаться во всем, как в дешевом детективе?
— А разве не за этим ты вернулась?
Она игриво приподнимает бровь:
— Ну, вообще-то я джин в холодильнике забыла.
— Ага, конечно.
Она достает бутылку «Бомбейского сапфира».[29]
— Тебе налить?
— Глупый вопрос.
Она разливает джин по двум стаканам, садится напротив и поднимает свой.
— Будем?
— За что пьем?
— За правду.
Покайся.
Делаю глубокий глоток. Вообще-то я люблю джин, но сейчас с удовольствием выхлебал бы бутылку метамфетамина.
— Ладно. Тогда ты начинай. Почему ты приехала сюда и решила поселиться у меня?
— Может, меня просто старики заводят.
— Я знаю одного старика, который еще совсем недавно был бы счастлив это услышать.
— А сейчас?
— Сейчас с меня хватило бы и простой правды.
— Ладно. Примерно год назад твой приятель Майки вышел со мной на связь.
— Майки? — Этого я не ожидал. — Но зачем? Как он вообще тебя нашел?
— Он не меня нашел, а мою маму.
— Я думал, она умерла.
— Нет. Это то, что я сказала Никки.
— М-м. Снова ложь. Ка-ак неожиданно!
— А может, она и правда мертва, кто знает. Мамаша из нее была никудышная. Я полдетства провела, болтаясь где попало.
— А я думал, она была набожной женщиной и обрела Господа.
— О да, обрела. Обрела бухлишко, травку и толпу козлов, которые снабжали ее водкой и порошком.
— Мне жаль.
— Забей. Она быстро растрепала Майки, кто мой настоящий папаша. Наверное, бутылка «Смирнофф» помогла. Ну, или полбутылки…
— А потом Майки нашел и тебя, да?
— Ага.
— А ты знала, кто твой отец?
Она кивает:
— Много лет назад маман надралась и обо всем рассказала. Да и насрать. Он просто кончил в нее, и все. Досадный ляп. Но встреча с Майки разворошила мое любопытство. К тому же он сделал мне интересное предложение. Если бы я помогла ему с исследованиями для его книги, он бы подкинул мне баблишка.