Меловой крест
Шрифт:
Моя походная амуниция — тяжелый черный плащ-балахон, милицейская фуражка, приятно дисциплинирующая лоб и виски, дуэльные пистолеты за поясом, похожие на те, на которых стрелялись Пушкин с Дантесом, — не обращала на себя внимание прохожих, более занятых своими, сугубо индивидуальными, заботами о делах семейных и хлебе насущном.
Правое плечо отягощала котомка. Левая рука сжимала грубый посох, на который я опирался при ходьбе.
День клонился к вечеру, когда я, свернув с шоссе, проскользнул тенью
…Накануне я побывал у Трубачева… Решил, так сказать, нанести ему неожиданный визит.
Его охранники давно привыкли ко мне, и поэтому я прошел в дом беспрепятственно.
Провел я там довольно продолжительное время. Уходя, помимо вышеупомянутых пистолетов, балахона, фуражки, посоха и котомки я прихватил и запачканный бурыми потеками ледоруб, на котором появились новые пятна…
Ледоруб, к которому я присматривался еще во время первого своего визита, был использован мною в качестве решающего аргумента в непростом для меня и хозяина дома разговоре. Разговор этот скоро перерос в нешуточную ссору, которая возникла из-за неразрешимых разногласий по поводу дальнейшей судьбы нашего совместного предприятия.
Мое предложение прекратить деятельность этого предприятия было встречено со стороны оппонента откровенным саботажем.
Спор пришлось решать, как я уже сказал, с помощью холодного оружия.
Прикончил я Трубачева, коварно воспользовавшись его излишней самоуверенностью, когда Сергей Андреевич неосмотрительно повернулся ко мне спиной.
Я быстро снял ледоруб со стены. Короткий замах, удар, и с несостоявшимся властителем мира было покончено. И специалист бы признал: добрый, хороший был удар. И очень удобный, прикладистый инструмент, этот ледоруб.
Я постоял некоторое время над толстеньким телом маленького человечка, распростертым у моих ног. Не без любопытства рассматривая тело убитого, я с некоторым удивлением подумал о том, как все просто и быстро можно решить.
Лицо покойника было обращено вверх, мертвые глаза, излив последние слезы, стремительно подергивались туманом, размывавшим такой четкий еще минуту назад рисунок зрачков. Парик при падении тела слетел с головы, и обнажилась лысина благородных бледно-желтых тонов.
В смертной позе Трубачева было что-то от раздавленного насекомого, что-то унижающее уже неживую сущность человеческого тела. Может, виной тому была эта безнадежная, какая-то окончательная распростёртость…
До того как разгореться ссоре, я успел задать Трубачеву вопрос. Откуда появился Бак? "Бак?.. Откуда, откуда… А откуда появился Бог?.. — усмехнулся бывший горбун. — Когда чего-то сильно хочешь, вот оно само собой и появляется…"
…Исфаила Бака я удавил. Думаю, он меня держал за простака. Он, по всей видимости, никак не
Когда Бак на шум, который произвело падающее тело Трубачева, поспешил прибежать из соседней комнаты, у меня уже все было наготове.
Я, скрытый дверной портьерой, в спокойной сухой ладони держал за рукоятку все тот же ледоруб, который чрезвычайно пришелся мне по душе своей ладностью.
Бак, вбежав в двери и увидев тело своего подельника, замер. Я неслышно вышел из своего укрытия. Поднял руку с ледорубом. Резко и страшно опустил его на плоский затылок Исфаила. Бак охнул и мягко приземлился рядом с телом коротышки.
Он был еще жив, когда я подвешивал его к перекладине виселицы, которую так и не разобрали. Видимо, надеялись, что виселица еще понадобится. Вот она и понадобилась.
— Что вы делаете?! — выпучив глаза, удивленно шипел Бак.
— Как это что? — в свою очередь удивлялся я, сноровисто прилаживая почти не сопротивляющегося Бака к веревке. — Разве не видите, подвешиваю… Это вам за Юрка….
— Меня нельзя убивать! Я бессмертен!
— Бессмертен?.. Ну это вы, батенька, хватили!
Наблюдать за дергающимся, извивающимся телом, было для меня истинным наслаждением. С непередаваемым восторгом я любовался предсмертными конвульсиями Бака.
Я подумал, было, а не сплясать ли мне над телами поверженных врагов качучу, не исполнить ли, так сказать, монгольский танец орла — танец торжествующего победителя, но воздержался, справедливо посчитав, что это было бы совсем уж мальчишеством…
(Забавная деталь: несколько последних месяцев я страдал бессонницей, так вот, в тот вечер, вернувшись домой, я тут же лег спать. Я опасался, что и на этот раз буду мучиться всю ночь, но стоило мне только представить картину с двумя трупами, как я мгновенно заснул и, ни разу не проснувшись, спал до утра сном праведника. Избави Боже, я вовсе не предлагаю читателю рецепт универсального снотворного!)
Я взял в руки колокольчик. Потряс им. Мелодичный звон разнесся по залу и, видимо, проник за его пределы, потому что спустя минуту появились Марго и Виталик. Они пришли как-то уж слишком быстро. Могло создаться впечатление, что они все время стояли за дверью и только ждали сигнала, чтобы войти.
Оба бросились к телу отца…
Я же тем временем сообщил им, что Бак покушался на мою жизнь и жизнь их папаши, и монотонным голосом рассказал, как все это происходило.
Во время совещания, посвященного мерам по укреплению наших позиций в сфере поп-искусства, сказал я, Бак, который упорно настаивал на смещении Виталика с поста первого солиста страны, внезапно напал на Сергея Андреевича и смертельно ранил его ледорубом. И потом попытался убить меня.