Мемуары бабы Яги
Шрифт:
Память тут же послушно нарисовала ей милые образы и вот она уже бежит по зелёной лужайке, и бросается в раскрытые объятия Яги, а там уже спешит к ней Вася, словно ветер несётся Серый…
— Вставай, ягодка моя. Тебя ждёт твой суженый. — Яга улыбнулась и исчезла.
Таня проснулась и села на кровати. За окном сгущались сумерки.
— Уже встала, бабуля. — шепнула она и улыбнулась своему сну. — Суженый… Это Вадим что ли? — спросила она в никуда. — Я ведь даже не знаю, женат ли он. — Таня тяжело вздохнула. — Та-а-ак… Я обещала себе не думать, и я не буду! — она решительно встала и
Он зашёл за ней ровно в десять. Окинул оценивающим взглядом её наряд — белые брюки и топ, и указав глазами на кресло, на котором с сегодняшнего утра лежал его пиджак, заметил:
— Пиджак захвати, сегодня может быть ветрено.
— Слушаюсь и повинуюсь! — послушно ответила Татьяна и взяла пиджак. — А ты? Почему ты без пиджака? — Окинув в свою очередь оценивающим взглядом его джинсы и поло спросила она.
— О! Это невероятно захватывающая история, полная тайн и интриг! — Вадим картинно приложил руку к глазам.
— Да-да? Я готова послушать! — в тон ему ответила она.
— Это долгая история.
— Я не тороплюсь.
— Но она может занять всю ночь!
— Пусть так, но я должна это услышать!
Вадим тяжело вздохнул и разведя руки в стороны пожал плечами…
— Спёрли! — торжественно завершил представление он.
Таня расхохоталась.
— А тебе не говорили, что у тебя актёрский талант?
— А тебе? Мы бы здорово смотрелись на сцене.
Так, за невинными разговорами они пришли к бассейну. Вроде бы всё было так же, как и вчера, но, что-то было не так. Свет был приглушён, яркие лампы гирлянд выключены, а у края бассейна, на специальных подставках горели свечи. В таинственном полумраке, разделённые круглым столиком стояли два мягких шезлонга.
Таня удивлённо посмотрела на Вадима. Довольный произведённым эффектом, он приобнял её за плечи, и тихо произнёс:
— Вечер при свечах. Прекрасное завершение чудесного дня, не находишь?
Таня не знала, что и сказать. Только сейчас она заметила, что вокруг нет ни души, даже снующих по своим делам официантов. Стол накрыт, а в неверном свете свечей искрятся два бокала.
— Красота какая… — выдохнула Таня и улыбнулась. — Ты прав, это чудесное завершение не менее чудесного дня.
— Прошу оценить мою прозорливость, нам даже не понадобятся купальники и официанты, и ночные пробежки до кафе, ведь у нас есть всё и целый мир в придачу. — враз охрипшим голосом ответил он.
— Ты выкупил целую палубу?
— Лучше! Я вымолил для нас эту ночь.
Они пили Сангрию, заедая её восхитительными креветками, острыми колбасками чоризо, сладкими чурос с каталонским кремом, болтали ни о чём и обо всём на свете. Плавное движение лайнера убаюкивало, крупные звёзды сияли ярче пламени свечей, и были так близко, что казалось до них можно дотронуться рукой.
Тане было так хорошо, как ещё никогда в её жизни. Она поймала себя на мысли, что не просто любуется Вадимом, а наслаждается его присутствием.
— Танюша, ты так странно смотришь на меня… — прервав свой рассказ о созвездиях заметил он. — Всё в порядке?
— Всё прекрасно. — улыбнулась Таня. — Я просто тобой любуюсь и думаю, почему я раньше тебя таким не видела.
— Каким таким?
—
— Обаятельным… — завершил он за неё и хитро улыбнулся. — А ты раньше вообще никого и ничего не видела, кроме своего Игоря.
Таня удивлённо вскинула бровь.
— Да, да. Именно этого взгляда ты удостаивала меня на всех собраниях и совещаниях. Тебе было не до меня… — немного напряжённо завершил он.
Таня окончательно растерялась, утратив дар речи.
— Ты меня заметил? — прошептала она.
— С первого дня твоего появления на пороге моего кабинета.
Неловкая пауза затянулась. Таня молчала, казалось, что её мысли разбежались, оставив после себя лишь звенящую пустоту. Не в силах больше бороться с внезапно нахлынувшими чувствами, чтобы скрыть своё волнение, она медленно встала с шезлонга и направилась к борту. Прохладные брызги рассекаемых волн освежили разгорячённое лицо, шаловливый ветерок разметал волосы. Она смотрела на волны с мерцающими в них искрами и, кажется, не видела ничего. Тёплые ладони накрыли её плечи, выводя из ступора.
— Прости, я не должен был, наверное… Но я так давно хотел тебе это сказать…
Она повернулась к нему, заглянула в его глаза и в этот момент её мир окончательно перевернулся.
Он коснулся губами её губ, она робко ответила на поцелуй. Всё закружилось, словно в цветном калейдоскопе, но его руки держали крепко, его объятия были тёплыми и нежными, и именно в них ей хотелось остаться навсегда.
Глава III
Глава III
— Ф-фсё! Кина не будет! Выключаем испанские страсти и по койкам! — скомандовал кот, схватив яблочко с тарелочки с голубой каёмочкой, ведущей прямую трансляцию с борта круизного лайнера.
— Э-э-э! На самом интересном месте! — возмутился Кощей. — А ну, хвостатый, верни яблочко на место! Я не досмотрел!
— А неча за детьми подглядывать! Нехорошо это, некрасиво, любовь у них, не для посторонних глаз, значится! — парировал кот, на всякий случай отойдя от Кощея на безопасное расстояние.
— А вдруг он сейчас, в порыве страсти её за борт ка-а-ак… А я не увижу, и подхватить не успею! — сетовал Кощей.
Яга изловчилась, и больно вдарила ложкой Кощею по лбу.
— Да ты очумел что ли, костлявый? Совсем из ума выжил? Как тебе вообще такое в голову могло прийти, а ещё в короне. Тьфу на тебя. — раздражённо отвернулась от Кощея Яга.
Кощей потирая ушибленный лоб недовольно насупился.
— Чего сразу драться-то! Я же так, от беспокойства всё… Вон, в стародавние-то времена, сама вспомни. Стенька Разин княжну-красавицу в набежавшую волну ка-а-ак и и-йех, и дело с концом! А откуда мне знать, что этот не такой? Вот сознайся, твоих рук дело, старая? Ты его нашей Танечке подсунула?
— Да ты совсем, смотрю, короной передавленный… Она тебе мозг натёрла, вот и лепишь ерунду всякую! Не я это, и в мыслях не было! Я вообще Танечке прынца заморского присмотрела в мужья — шейха арабского, аха! Хорошенький такой, чернявенький, а богатый — у-у-у! Всю жизнь бы в шелках и золоте ходила, а детки какие хорошенькие были-бы, а много как… — мечтательно протянула Яга.