Мемуары матери Сталина. 13 женщин Джугашвили
Шрифт:
Рина Зеленая приходила, у меня даже снимки сохранились. С ней всегда было весело. Она была очень живая. Райкин в нашем доме бывал со своей женой. И даже как-то устраивал у нас вечер, показывал свои номера. Потрясающе имитировал, как ловит рыбу - никак не получалось ее, скользкую, схватить, она выскакивала, он за ней нырял, хватал, потом она вырывалась, и он снова влезал в воду. Очень было смешно.
Вообще, многие актеры с мамой дружили. У нее очень большой был круг знакомых.
Что происходит потом, после сталинского предложения. Первым претендентом
Он занимался дедушкиным архивом, мама ему помогала. В один из дней, это еще до войны было, он предложил маме поехать с ним в Грузию. Мы уже понимали, что в Грузии они будут вместе и вернутся, как муж и жена. До этого Луппол у нас в доме не оставался, только приходил обедать.
Его арестовали, как только они приехали в Грузию. Академик должен был открывать юбилейные торжества. У меня сохранился билет на эти празднества. В Сагурамо, это под Тбилиси, его и забрали. Мама вернулась в Москву одна. Мы потом с ней где-то за городом прогуливались и она рассказывала, как все произошло.
После войны в нашем доме появился архитектор Мирон Иванович Мержанов. Он, кстати, строил Сталину Ближнюю дачу. (И стал автором проекта медали «Золотая Звезда Героя Советского Союза».
– прим. И. О.) Он часто приходил в наш дом, брал нас с собой в Дом архитектора, возил за город, где у них было большое хозяйство. Мы хорошо проводили время.
Он был уже фактически маминым мужем, потому что и ночевал уже у нас. Мы его очень полюбили. Очень был жизнерадостный, приятный, веселый.
А потом и его арестовали. Причем это случилось прямо при мне, ночью. Я проснулась, услышала шаги по лестнице. Явно мужские. Слышу, голоса какие-то там, у мамы. Думаю, что ж такое - ночь, шаги, голоса. Я приоткрыла дверь и в щелочку посмотрела..
Это на Никитской случилось. Я дождалась, когда два незнакомых человека в штатском вывели Мержанова. Мама в халате его провожала. Ну а потом она пошла к себе, и я тут же побежала к ней в комнату.
Мержанов уцелел в лагере. Но он уже был совершенно больной, зубы все выпали, даже разговаривать практически не мог.
И третий мужчина был, Попов. Мама уже в преклонном возрасте находилась, инио какой свадьбе, конечно, и речи не шло. Она плохо себя чувствовала инио чем таком не думала. Их познакомили общие друзья, Попов был товарищем хорошим. Надо же было, чтобы хоть какая-то мужская помощь маме была.
Все знали, что она застенчивый человек, никогда ни у кого ничего не попросит. А чувствовала себя уже весьма неважно, сердце пошаливало.
Этот Попов был зятем Михаила Калинина. Его первая жена умерла. Я, помню, лежала в кремлевской больнице. И тогда же умирала в соседней палате дочка Калинина. Я ее навещала там, заходила.
С мамой Попов познакомился, по-моему, на отдыхе. Они очень подружились.
Так вот его тоже арестовали.
Как только Сталин умер, на третий же день выпустили и Мержанова, и Попова. А Луппол погиб во время войны. В лагере, где он сидел, голод был, их вообще
Мы с мамой на эту тему никогда не говорили. И она сама меня просила никогда ни с кем не говорить и ничего не рассказывать.
Я только недавно первый раз рассказала об этом своей дочери. А вы, получается, второй.
В бытовом плане мама ничего не могла. За нее хлопотали друзья. А так, чтобы она сама телефонную трубку взяла и что-то попросила - исключалось.
Во многом, конечно, помогало то, что она невестка Горького. Это безусловно. И для нас, внучек Горького, тоже все делалось.
Государство заботилось о родственниках Горького. Ну потому что вели себя правильно, никто из семьи, как говорится, не вызывал сомнений.
В Москве мама занимала комнаты на втором этаже особняка на Малой Никитской. А за городом жила в Жуковке, у нее был двухэтажный деревянный домик. Летом туда приезжала Галина Уланова, Раневская рядом жила. Фаина Георгиевна веселила всех, остроумная была очень.
Я хорошо помню Галину Уланову. Мама всегда отмечала 28 марта, день рождения дедушки. В этот день все знали, что их ждут, многие звонили, и приходили, конечно.
Было застолье, все собирались. Галина Сергеевна была тихая, молчаливая, очень скромная, неразговорчивая. А вот ее муж, режиссер Юрий Александрович Завадский, наоборот, активно вступал в разговоры.
Светлана Аллилуева у нас бывала, Новый год встречала. Очень радовалась, так как до этого праздник и не отмечала. Если только отец звал, и она со всеми членами Политбюро за стол садилась.
На Никитской у нас всегда была веселая встреча Нового года. Илья Эренбург к нам приходил, Бабель, Всеволод Иванов.
Всегда за столом собиралось много народа.
Мама любила одеваться - не вызывающе, а очень элегантно. Мои друзья с ней дружили.
А еще у мамы был очень хороший вкус, и к ней часто обращались с просьбой нарисовать фасон платья и с вопросами, что надеть. Балерина Ольга Лепешинская приходила к маме. Помню, она из Америки приехала и пришла к нам на Никитскую, чтобы показать одно платье. Оно нам всем очень понравилось, такое было, все в мелких складочках. Мы снимали с него фасоны и потом шили себе такие же.
Жена Алексея Толстого, Людмила Ильинична, которая напротив нас жила, во дворе их дом находился, всегда прибегала: «Тимошенька, Тимошенька, вот есть такой материал, пожалуйста, скажите, какое мне сделать платье». И мама ей рисовала.
Говорили, что за мамой ухаживал нарком НКВД Генрих Ягода и что у них был роман. Неправда. Мама мне сама говорила, что Ягода специально был к ней подослан Сталиным, чтобы внушить, как здесь хорошо и сколько Сталин сделал для благополучия страны. Потому что Сталин сразу, едва увидев маму, решил на ней жениться. И нарком НКВД должен был этому поспособствовать.