Мемуары сталкера

Черкасов Никита

– Знаем про таких, слышали, - я опёрся рукой на колено и немного ближе наклонился к Евгению.

И тогда я разглядел его лицо: раньше он, наверное, был полным человеком, но сейчас кожа лица обвисла, глаза впали и были болезненно красными и опухшими. Надбровные дуги, закрывающие собой глаза по краям к переносице, поднимались вверх. От всего этого: от морщинистого, обвисшего лица, от утомлённого взгляда, человек выглядел ужасно вымотанным, несмотря на то, что за последние двадцать минут уверенности в его голосе поприбавилось. Его лицо было похоже своим выражением на морду породы собак, название которой я точно припомнить не мог, может быть английский мастифф или бульдог? В этом Люба разбирается хорошо, но не думаю, что я смог бы корректно задать ему вопрос: с какой породой собак ассоциируются у него черты лица нашего нового знакомого.

– Слухами мир полнится, - ответил мне учёный с "собачей мордой".
– Так на чём вы меня прервали?

– Вас перевели в X-1, - напомнил научник.

– Точно. Там я занялся приготовлениями к очень важному проекту, который между прочим был незапланированно завершён три года назад. Меня назначили подготавливать специальный физраствор, в котором должны были находиться участники проекта, будучи помещёнными в специальные капсулы. Я работал над ним крайне долгое время. Восемь лет кропотливой работы, наконец, позволили мне добиться определённых успехов и, наконец, в две тысячи пятом году я смог

создать смесь, в которой можно было бы поддерживать жизнь людей находящихся в подобии анабиозного состояния, что позволило бы им прожить намного дольше, чем обычному человеку, но при этом, так как тела мы не замораживали, их мозговая активность полностью сохранялась и даже увеличивалась, в следствие того, что им больше не нужно было видеть и слышать с помощью глаз и ушей. За годы, проведённые на станции X-1, я узнал много нового для себя о проекте О-Сознание. Думаю, вы не откажитесь, если я прерву свою автобиографию и расскажу вам о целях людей, работавших здесь ещё с восьмидесятых годов прошлого столетия.

– Конечно, не против, - не подумав, выпалил научник и сразу же ощутил на себе два недовольных прожигающих его насквозь взгляда. Молодой научник, сразу же притих и вжался в своё место, почувствовав, что спорол горячку, не спросил мнения остальных.

– Валяй, рассказывай, - ответил Люба.
– А ты, умная голова, не будь дураком, и впредь запомни, что жив ещё только благодаря нам, поэтому своё мнение у тебя теперь отсутствует. Здесь большие дяди будут решать, что и кто будет рассказывать.

– Хм, с чего же начать?
– задал вопрос самому себе Евгений, почесав затылок.
– Изначально проект названный О-Сознанием и созданный на территории Чернобыльской Зоны Отчуждения в 1988 году, имел совершенно иные цели. Затянувшаяся холодная война, могла стать причиной гибели всего человечества. Именно в то время государство обратило внимание на учёных изучающих Ноосферу. А именно на их ужасающее предположение: атомная война и конец света могут стать в ближайшем времени неизбежными. Двадцать пятого марта 1984 года учёные вывели теорию о так называемой "Закономерности исторического развития Ноосферы". Вещь прямо-таки вам скажу ужасная. Видите ли, Ноосфера - информационная оболочка Земли, оказывается имеет свои чётко разграниченные объёмы. И вот замечу то, что люди - единственные существа на планете, которые могут разрушать всё, даже практически ничего не делая. Каждая человеческая мысль хранится в Ноосфере вплоть до смерти человека. Согласно закономерности, Ноосфера стремится к саморегуляции и восстановлению. Её ресурсов хватало, пока человечество развивалось, периодически происходили воины, где массово гибли люди, одновременно освобождая Ноосферу от своих мыслей, но в конце концов людей на Земле стало так много, что Ноосфера перестала справляться с таким количеством постоянно увеличивающейся информации. Вы можете мне не поверить, но именно поэтому люди и смогли изобрести ядерное оружие, именно поэтому началась холодная война. Все предыдущие кровопролитные стычки человечества лишь отдаляли неотвратимое. Ноосфера оказалась разумна. Она влияла на умы людей, на состояние общества. И учёные наконец поняли, что близящаяся ядерная война - это как реакция большой и сложной системы действующей под влиянием инстинкта самосохранения. Перед созданным проектом О-Сознание была поставлена важнейшая задача - предотвратить конец света. Учёные стали искать способы влияния на Ноосферу. В 1985 году благодаря анализам последствий взрыва "Царь-бомбы", было установлено, что ядерное оружие способно не только убить множество людей и таким кровавым способом предотвратить переполнение Ноосферы информацией. При взрывах высвобождалось такое количество энергии, которое повреждало часть информации, хранящейся в окружающей нас Ноосфере, информации даже близко не относящейся к умирающим в это время на Земле людям. Ноосфера в свою очередь стирала её как не нужную, потому что колоссальная энергия ядерных взрывов неминуемо "проникала" в информационную оболочку, и чтобы её просто "не разорвало", ей приходилось освобождать место, даже несмотря на то, что это тоже приносило ей огромный вред. Конечно, так вечно продолжаться не могло. Оказывается, обладающая самосознанием Ноосфера сама просчиталась, подтолкнув людей к созданию такого мощного оружия. Опаснейшее изобретение человечества носило двойственный характер. Оно позволило бы ей в мгновение ока истребить большую часть, навалившегося на неё тяжёлым грузом человечества, но с другой стороны выяснилось, что энергия ядерных взрывов - это как некроз для Ноосферы. Она, конечно, могла заживить и эти раны, но только за время исчисляемое не годами, и даже не столетиями. Ей нужно было бы время равное всему существованию человечества. А начнись ядерная война, то в считаные часы больше половины объёма Ноосферы было бы повреждено, что привело бы к её неминуемой дестабилизации, что для нас грозило бы таким вариантом конца света, что сложно даже представить. Всё это было прорывом, который породил целый океан новых вопросов. Как же освободить Ноосферу хотя бы немного, не нанеся ей при этом больше урона? Как нам получить ещё времени и предотвратить войны? Ответ дали дальнейшие наблюдения за ядерными взрывами. Чем "грязнее" был взрыв, чем больше от него исходило высокоэнергетического излучения, тем больше его влияние выходило за рамки прогнозов. Так называемые "грязные" ядерные взрывы, как и все остальные включали в Ноосфере механизм уничтожения информации, но чем "грязнее" они были, тем больше места в ней освобождалось, чем повреждалось. Получалось, что при соблюдении особых условий, после того как Ноосфера пропускает через себя энергию взрыва, остаётся лишнее пустое неповреждённое место, которое и стало для учёных выходом. В то время, выбор был не велик, и решение пожертвовать окружающей средой казалось лучшим, нежели жизнью всей цивилизации, - Евгений Игоревич на секунду остановился, во время продолжительного монолога.
– Всё произошло 26 апреля 1986 года, самый грязный взрыв с огромным выбросом радиоактивной пыли, уничтожил около трёх с половиной процентов информации. Вы скажите это ничтожно мало, но я отвечу, что этого хватило, чтобы дать советским учёным время для дальнейших исследований и поставить жирную точку в вызванном влиянием Ноосферы развитии холодной войны. Комплекс лабораторий символически был построен на территории Чернобыльской Зоны Отчуждения. Зоны, которая огромной ценой спасла мир от неминуемой ужасной смерти, - учёный остановился и до этого его отрешённый взгляд он обратил ко мне. Он рассказывал о прошлом с ностальгией и в его глазах застыли образы давно минувших лет, которые возможно согревали сердце Евгения, как человека, приложившего руку к великому делу.

– И что же в итоге стало?
– спросил я.

– На территории Зоны мы продолжили изучение Ноосферы, эксперименты над взаимодействием с ней. На основе изученного разрабатывали новые технологии и новое оружие.

– Отсрочили апокалипсис и снова принялись за оружие?
– спросил я.

– А как вы хотели? Думаете, что государство просто так будет вкладывать деньги, без получения какой-либо прибыли? Вы думаете, что все эти политиканы и воротилы слепо верили кучке учёных, день ото дня выжимающих из них колоссальные бюджеты на новые, всё более фантастические, в их глазах, исследования. Они не шли на компромисс даже перед лицом апокалипсиса.

Это должны были делать мы - спасать мир и оставаться в подчинении.

– А оружие психотронное?
– не сдержался от вопроса наш научник и тут же поймал лёгкий подзатыльник от Хирурга.
– Ладно, понял, - немного пристыжённо ответил учёный на действия Хирурга. Что их двоих связывало, Хирург мне так пока и не поведал, но учёный как я вижу минимум испытывает некоторое уважение к сталкеру, да и Хирург собственно сейчас даже шлёпнул её скорее просто в назидание, а не со злости.

– И этого тоже, - житель старого подземного научного комплекса интриговал меня всё больше. Я старался сразу же хорошенько обдумывать всю полученную информацию. Мне бы наверняка удалось даже поспорить, что Стрелок не ведает такими подробностями об О- Сознании.
– Мы приближались ко дню, когда сможем сами контролировать Ноосферу. В наших планах было изменение, механизмов работы информационного поля. Высшей целью стало: сделать жизнь безопасной и счастливой для каждого человека. Меня перевели сюда, и 12 апреля 2006 года. Я в сопровождении охраны с несколькими коллегами отправился в путь из лаборатории X-1, где в то время как раз готовились к началу осуществления главной цели проекта. Группа учёных в тот день должна была слить свои разумы с разумом Ноосферы, но это привело к странной и ужасной реакции самой Ноосферы. Будто бы у неё сработала иммунная система. Произошёл прорыв информационной оболочки и аномальная, совершенно не знакомая нам, энергия Ноосферы хлынула в наш мир через Зону. Я попал под волну этой энергии, с того момента история мира Зоны и моя личная сильно изменились. Рассказывать вам о деятельности тех лабораторий, в которых сам успел поработать, я не стану, скорее всего вы, сталкеры, уже всё это выяснили, и вы сами имеете достаточное представление. И перед тем, как я продолжу свой рассказ, дайте мне слово.

– Что за слово?
– спросил я.

– Обещайте, что вы не станете меня убивать.

– Чё, боишься, что мы покараем тебя за твои деяния?
– усмехнулся Люба.

– Или ты думаешь, мы получим информацию и решим, что ты больше не нужен?
– задал вопрос Хирург.

– Нет, об этом я не переживаю. Живым я вам нужен больше, ведь кто знает, что я могу ещё знать о чём пока не припомнил, - улыбнулся учёный. Не такой он и наивный выясняется, и долей хитрости природой всё же не был видимо обделён.
– Просто дело в том, что сталкеры убивают мутантов, - с ещё более от чего-то самодовольной ухмылкой ответил Евгений. Люба сразу же переменился и схватился за дробовик.

– Ты чё, мутант? А какого хрена ты молчал. Я бы тебе уже давно дистанционную операцию на башке твоей сделал, - ситуация вдруг слегка накалилась, но Хирург выхватил дробовик из рук сталкера и усадил его на место, однако сам был готов в любой момент отразить возможное нападение. Люба смирно посмотрел на Хирурга, после перевёл взор обратно на нашего собеседника, и снова заговорил.
– Да, я это так. На всякий пожарный. Сами знаете, как изломы языком чешут, а потом, хрясь!

– О, нет, не подумайте. Я вовсе никакой не излом. Дело немного деликатнее. Так я вас правильно понял, что могу продолжать?

– Продолжайте, - попросил я учёного-мутанта.

– После случившейся трагедии, я выбрался к этому комплексу самостоятельно в компании ещё двоих выживших людей. Моего друга Артёма и сопровождающего нас охранника Дмитрия. Здесь мы ждали помощи, но помогали в лаборатории только научным сотрудникам, которыми с того дня мы перестали быть. Сразу по прибытию нас бесцеремонно посадили в герметичный карцер и провели исследования, а пару дней спустя заперли в клетках на самом нижнем уровне. Подслушивая разговоры, я выяснил, что нас выживших было лишь трое, из всех тех, кто был в тот ужасный момент на поверхности в лабораторию не вернулся никто. Сначала я сохранял надежду. У меня это получалось лишь потому что я попробовал поставить себя на место моих бывших коллег: снаружи произошла катастрофа, связь с внешним миром потеряна, постоянные сообщения о погибших, а тут из этого ада приходит группа практически невредимых людей. Кто знает: может попав под неизвестное излучение они стали заразны или же представляют какую- нибудь другую неизвестную угрозу? А знаете, что из всего этого самое ужасное? Я прекрасно понимал, что сидя за решёткой я бы всё ещё представлял биологическую опасность. Раз меня перевели из карцера, значит я не опасен! Тогда почему меня не выпускали? Но и об этом мне долго горевать не пришлось. Сильный стресс, близкий к состоянию депрессии, в то время возможно подстегнул некие процессы в моём организме. У меня неожиданно поднялась температура, стало совсем плохо и прямо перед тем как я отключился в мою камеру всё же кто-то зашёл. Очнувшись, я почувствовал, как окружающий меня мир всё-таки окончательно поменялся. Оказалось, что я впал в кому и пробыл в ней около недели. С тех самых пор меня называли здесь "Объект №2", моего друга "Объект №3", а Дмитрия номером один. Как мне было жаль этого стойкого мужчину. В моём и Артёма организме произошли изменения, которые дали нам новые способности без ущерба уже существующим. Так вот существа, называемые контролёрами и бюрерами, были выведены здесь при экспериментах с Ноосферой. Они при получении новых способностей несвойственных человеку, деградировали умственно, они одичали и стали опасными зверями. Но мы с Артёмом сохранили разум. Я меня проявились способности к пси-контролю, а у Артёма телекинез. К несчастию Дмитрий владел и тем, и другим, и чем сильнее становились его способности, пропорционально снижался уровень его интеллекта, его социальной адаптации, и он начинал изменяться внешне. Так я прожил в клетке на нижнем уровне долгих шесть лет. О-Сознание перестало подчиняться правительству, теперь всем руководили учёные из лаборатории X-1. Руководитель нашего комплекса профессор Александр Попов, был человеком умным и подчиняться своим свихнувшимся коллегам из Х-1 он не стал. Таким образом единственные оставшиеся функционирующими в Зоне лаборатории стали противоборствующими. Наш научный комплекс стал вторым О-Сознанием. Учёные перестали проводить множество теперь ненужных экспериментов и занялись собственным изучением Зоны, а точнее Ноосферы. В 2012 году персонал был срочно эвакуирован, в связи с отключением Выжигателя Мозгов. Я в то время сильно ослаб и не смог в суматохе взять под контроль кого-либо чтобы нас выпустили, но Артём, вложив все силы, смог нажать клавиши на компьютере, который он даже не мог видеть, лишь ощущать вкладывая в это все свои силы. Он открыл все клетки. Это стоило ему жизни. Огромный поток мутантов хлынул со всех сторон, я смог успеть запереть "Объект №1" на нижнем уровне, где раньше содержались в клетках все отловленные и выращенные мутанты, там же ставились эксперименты над ними, а сам я после этого, прихватив одну из последних разработок лаборатории, заперся здесь, механизм запирания двери был повреждён, и я больше не смог отсюда выбраться, - учёный подвёл итог, но всё же оставил в моей голове множество вопросов.

– Уважаемый, а как ты здесь взаперти три года жил?
– вопрос долетел из-за спины, я обернулся и увидел Кулинара, стоящего дверном проёме.

– Благодаря устройству, которое с собой взял.

– А можно поточнее о Зоне?
– спросил я.

– Вас интересует любая информация о Зоне, которую я смогу вам дать?
–  переспросил Евгений, с некоторой надеждой.
– Тогда у меня есть условие.

Интересно. Старый изнеможённый голодом получеловек-полумутант ставит условия шестерым вооружённым сталкерам, двум военным и своему "коллеге", у которого Танцор всё же отобрал обратно беретту.