Мемуары. Дилогия
Шрифт:
– Расскажи что-нибудь о своих родителях, - попросила Наташа и поставила на стол чашечку с кофе, показывая, что она внимает мне.
– Да нечего, в общем-то, рассказывать. Мать, отец, дед - обычная семья из провинциального городишки.
В этот момент коротко тренькнул ее новый брендовый телефон.
– Ой, прости, - быстро сказала она, прочитала сообщение и выключила телефон.
Я кивнул на ее гаджет и с усмешкой произнес:
– Правду говорят, что эти смартфоны очень мощные и умные? Вроде бы один из них даже стал председателем
Она легонько поморщилась, давая мне понять, что я уже перегибаю с игрой в деревенского парня. Я тут же поставил себе галочку - больше не шучу на подобные темы. Даже посерьезнел, но, правда, ненадолго.
Наташа внимательно на меня посмотрела, словно взвешивая рассказывать мне что-то личное или нет, потом решилась и заговорила:
– Раз уж ты так "подробно" поведал о своей семье, то я немного расскажу о своих родителях. Они развелись больше двух лет назад. Не надо делать грустную моську, меня это совсем не расстраивает, а даже веселит, когда я вспоминаю, как отец узнал о маминых изменах. Всё началось с того, что в аптеку отца ворвался какой-то грабитель и, угрожая ему пистолетом, отобрал всю дневную выручку. Папа ничего не сказал матери: он же позиционирует себя как мачо, а тут его грабанули. После этого отец ходил пару дней жутко мрачный и задумчивый. На все вопросы матушку, он только коротко огрызался. Маман подумала, что он начал догадываться об ее изменах и занервничала. На третий день случилось это - батя купил револьвер и пришел домой. Матушка увидела его в дверях со стволом и в слезах во всем ему покаялась.
Если бы я не успел закрыть рот рукой, то непременно бы лихо ржанул на весь такой пафосный ресторан. Наташа действительно легко относится к жизни.
– Забавно вышло, - произнес я, погасив рвущийся на волю смех.
– А то, - откликнулась она и залпом выпила кофе.
– В медицину пошла из-за отца?
Наташа утвердительно кинула головой, так как ее рот был занят пирожным.
– Я, кстати, тоже немного разбираюсь в медицине. Вот если из человека выкачать всю кровь и перелить ее в банку, то он умрет, - победно закончил я.
– Экий ты знаток, - улыбнулась она перепачканными взбитыми сливками губами.
– Может мне называть тебя "коллега"?
– Даю добро.
В ресторан зашла юная силиконовая блондинка. Она держала за руку весьма пожилого, но молодящегося мужчину с явными признаками богатства. Он был на целую голову ниже своей эффектной спутницы. Наташа проводила их задумчивым взглядом. Я тоже глянул на них. Моя спутница проследила, куда я смотрю и желчно выдала:
– Ты что пялишься на нее?
– Нет, что ты, я просто люблю смотреть на людей.
Наташа неодобрительно покачала головой, дернула бровью и ехидно заметила:
– Она, конечно, не Белоснежка, но отравленное яблоко я бы ей дала, да и тебе за такие взгляды.
– И ты бы смогла совершить такой чудовищный поступок?
– притворно ужаснулся я.
– Ладно ее, но меня-то?
– Легко, - ответила она и сымитировала
– А ты опасная штучка.
– А ты всегда такой циник?
– внезапно посерьезнела она.
– Ты за кого-нибудь кроме себя волнуешься?
– Я сегодня знаешь как распереживался? Читаю, значит, газету, а там пишут, что сгорел приют для бездомных. Сразу начал за них переживать. Как же их теперь называть? Бесприютные бездомные? И где же они теперь жить будут? Но потом дочитал статью и облегченно выдохнул. Бездомные сгорели вместе с приютом.
– Не смешно, - резюмировала девушка, поджав губы.
Я пожал плечами. Не удалось отделаться саркастической шуткой. Вся такая уютная и веселая Наташа, в один миг стала серьёзной и взрослой что ли.
Ее глаза насторожили меня. Девушка явно начала пересматривать свое отношение ко мне в худшую сторону. И это происходит всего-то из-за одной неудачной шутки? Или я чем-то неосознанно обидел ее?
Дабы окончательно не потерять ее интерес, честно произнес:
– С тобой не угадаешь, что тебе понравится.
– Спасибо за комплимент, - с иронией в голосе, сказала девушка.
– Просто будь собой - это самое лучшее поведение мужчины.
– Будь собой, будь собой...
– задумчиво повторил я.
– Я не работаю в банке, а зарабатываю деньги игрой в Утопии.
– Зачем соврал?
– Хочу понравиться тебе.
– Спасибо за запоздалую искренность. Что-то слишком часто я тебя благодарю за обыденные вещи.
– Ха, где это искренность - обыденная вещь? Покажи дверь в этот прекрасный мир.
Наташа невесело произнесла:
– Ты прав. В нашем мире все меньше такой дорогой метафизической субстанции - как искренность.
– Полностью солидарен.
– А виртуальный мир, где ты проводишь так много времени, лучше, чем наш?
– спросила она.
– Так много времени?
– повторил я ее слова, словно взвешивая их на весах.
– Я занимаюсь практически тем же самым, что и офисный планктон. Только они высиживают геморрой по восемь часов в день, а я лежу в капсуле, и график у меня свободный. А в плане искренности, виртуал еще более гадкое место, чем это, - я обвел руками ресторан.
– Да уж, - мрачно протянула девушка и отодвинула от себя пирожное.
– Зачем же ты туда так стремишься, а не работаешь здесь?
– Осуждаешь, что я, как все, не горбачусь на дядю пять на два?
– Я ни в коем случае не осуждаю тебя. Лишь бы тебе нравилось, - произнесла девушка. Ее глаза говорили, что она действительно так считает. Повисло неловкое молчание.
Я посмотрел на нее и неуверенно проговорил:
– В общем-то, Утопия не такое уж плохое место.
– Утопия, - произнесла Наташа, отчего-то задумавшись.
– Этот термин ведь означает - идеальный мир?
– Ага. Но по мне это скорее мир, которого нет.
– Да уж.
– По-моему, плодотворно пообщались, - сказал я, глядя на вконец посерьезневшее лицо девушки.