Мемуары. Переписка. Эссе

Самойлов Давид Самойлович

Война. Солдат в отпуске. Снегопад. Солдат ждет трамвая, хотя ехать ему некуда, разве что на вокзал. На остановке женщина. Дома ее никто не ждет.

И ей ждать некого. Разговорились. «А можно к вам?» Ответила: «Да». В ее комнатенке холод. Растопили печку. Сварили картошку. Нашлась поллитровка.

От тепла, еды, водки его разморило. Уснул, уткнувшись лицом в ее колени. Утром проснулся – записка: «Если хочешь, оставайся». Все…

Я не посмел бы пересказывать стихи. Но это сюжетная поэма. Правда, лирическая. А это предполагает сопереживание с героем, когда хочется сказать: и у меня так, это про меня.

Когда я впервые увидел на сцене ранние пьесы А. Володина, мне вспомнился почему-то самойловский «Снегопад». Это было тем более неожиданно, что Самойлов не любил нашу так называемую психологическую драму. Говорил: пьесы «из жизни инфузорий». Я ему: «А Володин?» Он в ответ: «Володин – поэт, причем лирический».

Меня не удивило, когда эти два близких мне человека стали друзьями.

Татьяна и Сергей Никитины прекрасно поют два моих любимых стихотворения Самойлова: «Из детства» и «Выезд». Слушая эти стихи, я в который раз могу подумать: «И у меня

так». Но это реакция слушателя, читателя, а не поэта. А ведь я как-никак тоже пишу стихи. Поэтому и реагирую иначе. «Про это я уже могу не писать, – говорю я себе, – Давид за меня написал». Из современников он больше всех написал за меня. Он, Володин и Булат Окуджава.

Боюсь, на мою долю ничего не осталось.

Что бы ты ответил мне на это, Дезик?

Декабрь 1991 г.

В нетях «небывализма»: Письма Ю. Долгина к Д. Самойлову

[35]

№ 1. 07.07.1985

07. VII.1985

Давид Самойлов

Поэт меж избранных имен;Поэт меж признанных талантов.Дипломатичен и умен,И артистичен элегантно.Он поздно в лидеры вошел,В литературы корифеи,Хоть не совсем еще решенВопрос про лавры и трофеи.Но место он свое займет,Как баловень судьбы и женщин.В его стихах сладчайший медБез капли горечи и желчи.А знал изнанку тех годин,Когда, якшаясь с новым словом,Редакторам не угодив,Не помышлял, что станет снобом.Со всеми музами знаком,Все наслажденья уважая,Он не был только дураком.И в том его беда большая.

35

Долгин Юлиан Иосифович (1918–2002) – поэт. Инвалид войны. В конце 30-х годов, будучи студентом МГПИ, вместе с Николаем Глазковым стал родоначальником направления небывализма в поэзии. «Мы объявили себя и наших приятелей-студентов «небывалистами», то есть небывалыми поэтами» – писал он позднее в своей статье в сборнике «Николай Глазков в воспоминаниях современников» (Книга «Воспоминания о Николае Глазкове» вышла в издательстве «Советский писатель» в 1989 г.). Стихи Долгина не печатались, но расходились в самиздате. Отношение Д. С. к Долгину выразилось в эпиграмме «Пифагорейцу Ю. Долгину, бывшему гвардии поэту» (Самойлов Д. В кругу себя. – М.: ПРОЗАиК, 2010. С. 61).

№ 2. 08.IX.1985

08. IX.1985

Дорогой Давид!

Подобно тому, как ты сравнительно недавно в Пярну [36] удалился, я давным-давно ушел в себя. Впрочем, мои пути с коллегами по ремеслу разошлись именно потому, что я не считал поэзию ремесленничеством.

Приветствую возобновление наших отношений, прерванных на 36–37 годов.

Если нам доведется встретиться, то на равных: ты не знаешь моего творчества, а я очень мало читал твоих стихов – исключительно в журналах.

36

сравнительно недавно – в 1976 г., то есть без малого десять лет назад.

Располагаю полным изданием Глазкова и парой книжек Слуцкого. К сожалению, ни одной твоей книги у меня нет.

Разница роста действительно препятствует объятиям, но ты превосходно решил эту проблему в стихотворении о силаче и скрипаче [37] (блестящее развитие темы «Каин и Артем» Горького).

Отвечаю на анкетные вопросы стихотворным посланием.

К сему добавляю, что женат с 1955 года.

Потомство мое исключительно – стихи и числа, ибо уже 20 лет, как стал пифагорейцем [38] . При всем при том детей люблю, особенно дошкольного возраста, когда они еще не обросли предрассудками взрослых.

37

Имеется в виду стихотворение «В районном ресторане».

38

В середине 60-х гг. Долгин увлекся эзотерической математикой, а с 1966 г. – реставрацией философского и математического наследия Пифагора.

Желаю здоровья и вдохновения.

Твой – прежний и не прежний – Юлиан.

Что стало с нашим другом Слуцким?

Место работы

Где работаешь?

Д. Кауфман-СамойловНа вопрос, Давид, ко мнеОтвечаю без иронии:Я работаю вполнеВ области Потусторонней.Это край – не рай, не ад –Внеземных цивилизаций,Постижимых, говорят,В мир духовных кульминаций.Есть

далекие мирыВ метагалактичной шири,О которых до порыНеизвестно в нашем мире.Их беззвучный слышит зовНе ученый аналитик,Не педант в плену азов –Все азы забывший лирик!Все забыл, что знал. И вот,Как Сезам передо мноюВдруг открылся НебосводНеземною новизною.О, простор пространства, гдеМир астральный, мир ментальный,Мир духовный, мир идей,Значит, мир трансцендентальный!Там все краски, все стихи,Мысли все в свои объятья(Кроме пошлых и плохих)Заключает Сарасвати [39] .Всемогуща связь всего!..Ах! Еще-еще немногоМне подняться до Него,И узрю, быть может, Бога…………………………………………………………………………………………………………………………………………………Скажет скептик: «Что за черт!Автор – откровенный мистик…»Что ж? быть мистиком почет,Если мистик тот, кто мыслит.Мистиком был мудрый Дант.В «Даме пиковой», в «Пророке»Вспыхнул пушкинский талантСветом мистики высокой!Почему внушают страх,Раздраженье и проклятья,Возмущение в умахНепонятные понятья?Критики под колпакиЯрлыков загадки прячут,Чтоб не напрягать мозги,Не вникать, что это значит…Кукиш циника нависНад непознанным нелепо.Только слеп Эдип. А сфинксДо сих пор глядит на небо.

39

Богиня мудрости в индуизме.

Юлиан Долгин

7–8.IX.1985

№ 3. 14.III.1987

14. III.1987

Дорогой Давид!

Если ты серьезно задумался о душе, то прочти показания реаниматоров – тогда поймешь, что к чему. Одни ничего не видели на том свете; другие увидели свет; третьи – ангела…

И все свидетельства достоверны!

Те, кто привыкли к фотографической живописи, увидят на импрессионистическом полотне цветные пятна. А слепой вообще никакую картину не разглядит.

Убежденный в небытии погрузится в состояние, близкое к небытию.

Ад и рай – не географические места, а падение и подъем нашей души.

Пифагорейцами были Данте, Вл. Соловьев и Хлебников.

Первый действительно побывал в неземных мирах. Его отчет («Б. К.») – загробный мир глазами католика – относительно правдивая картина (с христианскими дефектами и субъективными перегибами).

Поверь «Трем свиданиям» Вл. Соловьева. Я имел в своем роде аналогичный опыт!

Знаешь ли «Доски судьбы» Хлебникова?

Для размышления дарю мою анаграмму:

Бог – слово? Если присмотреться,Бог – буква. Вот поэта герб!Вселенная – ПИФАГОРЕЙЦЫ –Учили – ЦИФРЫ апогей.

Твоих книг в продаже никогда не видел и только поэтому не приобрел. За намерение рекомендовать мои стихи – благодарю. На днях отправлю бандероль с автобиографической поэмой «Школа жизни» и стихотворениями «Теорема Пифагора», «Боги», «Велимир Хлебников», «Разумные миры».

Память Бориса Слуцкого и для меня священна!

23. II у его портрета горела свеча. Только моя инвалидность (1-я гр.) не позволила мне проститься с ним, но жена была на похоронах, видела и слышала тебя.

С Нового года почти не выхожу из дома и, возможно, лягу в больницу. Впрочем, во всех вариантах, окончательной смерти нет.

Будь здоров и вдохновен!

Твой Юлиан

№ 4. 11.IV.1987

11. IV.1987

Дорогой Давид!

Отвечаю согласием на твое предложение отдать поэму и стихи в альманах кооперативного издательства «Весть» [40] .

40

Идея кооперативного издательства «Весть» возникла в годы перестройки у группы молодых литераторов и получила поддержку нескольких известных и уважаемых писателей. В качестве первого шага было задумано издание нескольких выпусков безгонорарного альманаха «Весть», чтобы заложить основу будущего издательства, основной целью которого декларировался поиск новых литературных имен и публикация произведений, без достаточных оснований отвергнутых существующими издательствами. Издательство организовать не удалось, но была создана экспериментальная самостоятельная редакционная группа «Весть», собравшая материалы на три выпуска альманаха. Однако удалось выпустить лишь один (Весть: сборник: проза, поэзия, драматургия. – М.: Кн. палата, 1989. – 512 с.). Произведения Ю. Долгина в него не вошли.