Мемуары
Шрифт:
А атакующих торпедоносцев, летящих на низкой высоте, успешно научились поражать артиллеристы корабля.
И так эта пара: эсминец и транспорт - госпиталь, были последней ниточкой связывающей героический гарнизон Севастополя с большой землёй.
Однажды ''Ташкент'' поставили на профилактический осмотр и ремонт изношенных механизмов. Тогда, вместо него, в Севастополь повёл ''Сванетию'' другой эсминец.
Выйдя из Новороссийска в ночь, они прорвались через вражеские заслоны: атакующие торпедные катера и торпедоносную авиацию фашистов. Доставили
Обычно они шли не прямым курсом на Новороссийск, а сначала курсом на турецкий порт Синоп, а затем вдоль Кавказского побережья на Новороссийск.
Этот путь немцы разгадали и решили атаковать отважную пару кораблей не на выходе из Севастополя, а у Синопа. Сосредоточив более десяти торпедоносцев, они поджидали наши суда у турецкого берега и, обнаружив их, нанесли торпедный удар по ''Сванетии''. В судно попало несколько торпед, и оно стало тонуть, вместе с ранеными и членами экипажа... Тех, кто бросились в воду, ища в ней спасение, торпедоносцы принялись расстреливать из пулемётов на бреющем полёте...
Потопив ''Сванетию'' торпедоносцы ринулись в атаку на эсминец. От торпед эсминец успешно уклонился, при этом сбив два самолёта. Но прийти на помощь ''Сванетии'' не мог, ведя бой с непрерывно атакующими торпедоносцами... Да и по морским законам нельзя в бою подходить к погибающему кораблю, чтобы не стать лёгкой добычей для врага.
Так на следующий день в Новороссийске мы встретили возвратившийся эсминец. Сойдя на берег, после швартовки, большинство матросов, рассказывая эту трагедию, плакали от угрызения совести, что не сумели выполнить возложенную на них задачу: защитить судно-госпиталь ''Сванетию''.
Многих из экипажа ''Сванетии'' мы, катерники, знали в лицо, так как там были врачи и медсёстры из жителей г. Очаков, где было место постоянного базирования нашей, 2-й бригады торпедных катеров.
Через несколько дней вышел из ремонта лидер эсминцев ''Ташкент'' и снова получил приказ следовать в Севастополь. Теперь уже один... Это было в один из последних дней июня 1942 года. К тому времени транспорта не доходили до Севастополя. Они погибали. Переход в Севастополь мог совершить только ''Ташкент''.
Силы защитников города таяли, они нуждались в помощи, а она не приходила...
И вот, наконец, у одного из причалов Севастополя вновь появился легендарный ''Ташкент''. Он обрадовал защитников города, но существенной помощи оказать, естественно, не смог. Загрузившись ранеными, он в ночь вышел в обратный рейс.
В этот раз командир эсминца решил возвращаться новым маршрутом, чтобы избежать засады у Синопа. Отдалившись от крымского берега на несколько десятков миль, он решил идти в Новороссийск наиболее кратчайшим путём.
Сквозь заграждение из немецких торпедных катеров у выхода из Севастополя, эсминец без потерь вышел в открытое море. После этого, в атаку на него пошли самолёты-торпедоносцы... С ними успешно справились артиллеристы.
Курс корабля проходил вблизи крымских берегов, и на рассвете нужно было ждать атаки вражеских бомбардировщиков, базирующихся в Крыму. Так и произошло. Едва забрезжил рассвет, как с десяток бомбардировщиков стали заходить с разных сторон на эсминец, и бомбить его.
Непрерывные доклады командиру корабля: ''Курсовой - 230, высота - 400 метров, бомбардировщик "Ю-87". Сбросил две бомбы!''... ''Курсовой - 250, левый борт "Ю-88", высота один километр!''...
Маневрируя скоростью и курсом, эсминец минут пятнадцать успешно уклонялся от бомб. Но игра ''в кошки - мышки'' часто приносила успех эсминцу, когда бомбардировщиков было 2-4 штуки. Но когда их более десяти, и отбомбившиеся самолёты заменялись всё новыми и новыми, тогда игра стала в одни ворота...
Раздался сильный взрыв у кормы со стороны левого борта. Затем, не менее мощный взрыв по носу правого борта. С палубы взрывной волной сбросило несколько раненых... С машинного отделения доложили на мостик: ''В корпусе корабля, по правому борту появились трещины! В машину поступает вода! Отливные насосы откачивают воду успешно!''
Новый доклад не менее утешительный: ''В носовом кубрике небольшая пробоина! Приступили к её заделке силами аварийной группы!''
Но бомбёжка продолжается... Корабль сохраняет скорость, и двигатели продолжают работать... Новая серия взорвавшихся бомб в непосредственной близости от корабля, и новые тревожные доклады с трюмов и отсеков: ''Появились трещины в корпусе корабля по левому борту кормовой машины! Откачиваем воду и заделываем трещины, но вода прибывает!''...
Всё это происходило в море на траверзе Феодосии.
Командир эсминца дал радиограмму командиру Новороссийской военно-морской базы: ''Следую в Новороссийск. Подвергаюсь непрерывным атакам с воздуха. Имею повреждения корпуса. Прошу прикрытия с воздуха''.
Через пятнадцать минут над эсминцем появилась четвёрка истребителей "ЛаГГ-3", и начали атаковать бомбардировщиков... Но появившееся ''мессера'' атаковали наших истребителей, и связали их воздушным боем... А бомбардировщики свободно продолжили своё дело...
Через тридцать минут наши истребители улетели. Горючего у них в баках оставалось только на обратный путь к аэродрому.
Наступила пауза в этом бою... В перерыве командир эсминца обратился по корабельному радио к личному составу корабля: ''Товарищи матросы, старшины и офицеры! Жизнь нашего корабля и каждого из вас зависит от своевременных и точных докладов о маневрах вражеских самолётов. Артиллеристы метким огнём прерывают атаки самолётов. Вы все отлично работали, чем спасли жизнь кораблю в проведённом бою. Мы должны и дальше слаженно работать... Мы на подходе к Кавказу. Скоро к нам придёт помощь... Держитесь товарищи!''...